Только нежелание причинить ей боль собственным зверством сдержало меня от опрометчивого поступка разорвать брата на месте. И взгляд любимой полный благодарности и надежды окончательно вернул самообладание, оставляя злость. Злость для Фарда. Несмотря на то, что потрепали мы с Расом друг друга основательно, добрался первым до неё я.
Эта храбрость и упёртость, с которой она помогает маленькому ребёнку заставили меня уважать её волю. Настолько, что я согласился. Не только сохранить Растабан, но и вытащить эту девочку, Эльзу. Только вот чем позже это произойдёт, тем лучше, потому что я уже знаю цену, которую запросит за линера Рас Фард.
Переход сквозь энергетические барьеры оказался неимоверно тяжёлым. Настолько, что я сильно испугался за её жизнь. Евгения однозначно могла погибнуть, если бы перемещалась с Фардом. Это оказалось неприятным открытием в довесок к страху её потерять. Я вынес её на руках, похолодевшую и погасшую. Что там теплилось в ней… маленькая искорка, которую я боялся неосторожным действием погасить.
Ауры её друзей, эмоционирующие болью, сожалением, беспокойством дали мне понять, как они относятся к ней. Я ловил излучение и удивлялся их чувствам. Как быстро они полюбили её… И когда она не пришла в себя в первые сутки в регенерационной капсуле понял, что не могу её потерять. Не хочу. Каждый последующий час был наполнен ожиданием. Ожиданием и размышлениями. Пока она не открыла глаза, наполнив мою жизнь счастьем.
В какой момент я влюбился в неё? Может быть тогда, когда она первый раз одарила меня пощёчиной или заставила ревновать? Или когда страстно шептала на ухо нежности? Или поступала так, как считала нужным, не боясь навлечь на себя мой гнев? Единственная, кто могла позволить себе это за последние тысячи лет в силу своего возраста и неопытности… Ответов не было, как бы я не искал. Я знал одно, что хочу дальше её беречь и защищать. Ровно столько сколько понадобится. До самого конца.
* * *
Не успела упасть на пол последняя капля, как я почувствовала мохнатое полотенце на плечах. Каус. А ведь двери закрывала… Нашла от кого прятаться.
— Не хмурься, иначе придётся тебя целовать до тех пор, пока не улыбнёшься, — тихий голос Кауса ласкал слух, но чрезмерная забота уже тревожила. — И тогда не видать тебе еды еще очень долго.
— Это шантаж? — я быстро взглянула на довольного мужчину.
— Да, — улыбался Каус. — Шантаж одного зарвавшегося бессмертного, который не может поверить, что ты рядом с ним.
— Но мне ничего больше не угрожает? Кроме ласк неугомонного сапфира?
— Уверен, что нет. Ничего, кроме моего желания быть с тобой рядом, — сказал он, закольцовывая меня в объятья.