— Расскажите мне о себе, — попросила Анна.
На плите кипели артишоки, Энрико сдобрил соус песто сливками и ощипывал листы руколы с ангельским терпением и с такой самоотверженностью, словно лично знал каждый стебелек. Анна смотрела на него, и это ее успокаивало — она наслаждалась тем, что ей не надо ничего делать. Она заставляла себя время от времени брать в руки стакан с водой и лишь пробовать красное вино, чтобы ее не разморило слишком быстро.
— Обо мне рассказывать неинтересно, — уклончиво ответил Энрико.
Анна улыбнулась.
— Не верю. У вас такой необычный стиль жизни… и до тех пор, пока вы не очутились в этой долине, что-то же было. Человек не просто так рождается в Гамбурге, покупает себе ящик с инструментами и приземляется в Валле Коронате, за семью горами у семи гномов!
— Это правильно.
Энрико посмотрел на Анну. Его взгляд был дружеским и теплым, но говорил он как-то нерешительно.
— Я был менеджером большой немецкой фирмы. Я занимался всем: сотрудниками, продукцией… Я внес свежие идеи, по-новому организовал компьютерное обеспечение фирмы. Я зарабатывал хорошо, но недостаточно, поскольку за свои изобретения не получил ни пфеннига. Они были, так сказать, собственностью фирмы, а я — ее служащим. Это было неправильно. Я ненавидел то, что каждый день приходится надевать костюм, но когда появился на работе в пуловере с отложным воротником, то меня ожидали страшные неприятности. В конце концов мне все это осточертело, и я подал заявление об увольнении.
— А что это была за фирма?
— Я не очень люблю говорить об этом…
— Мы же в своем кругу. И потом, я хотя бы смогу представить…
— Нефтяная фирма.
Анна кивнула, хотя на какой-то миг растерялась.
— А потом?
«Она спрашивает слишком много, — подумал Энрико, — но, по крайней мере, верит всему, что ей рассказывают. Она из тех, кто чувствует себя уверенно, когда много знает о человеке». Он с пониманием отнесся к этому, поэтому продолжал:
— Они предложили мне за те же деньги работать только половину времени. Без обязательного присутствия на рабочем месте. То есть у меня были полностью развязаны руки. Я мог делать все, что хочу. Их интересовали только мои идеи.
— Да это просто фантастика! Лучшей работы и быть не может!
Энрико вынул артишоки из горшка. Он говорил медленно и был настороже, чтобы не допустить ни одной ошибки.
— Может быть, и так. Наверное, вы правы. Но я все-таки уволился. Я уже говорил… Я не играю в азартные игры, не блефую и не позволяю торговать собой. Если я называю цену, то это окончательно. И если я увольняюсь… Словом, я ушел.