— Идиотизм! — высказал свое мнение Кай. — Вы не хотите сделать реальную предоплату, скажем, в размере пятидесяти тысяч евро? Тогда у вас обоих была бы уверенность…
Энрико отрицательно покачал головой.
— Там, где замешаны деньги, ни в чем нельзя быть уверенным. Штрафы за нарушение договора ничего не дают. Если Анна до встречи у нотариуса передумает и не захочет покупать дом, значит, так тому и быть. Я, со своей стороны, не продам его никому другому. Я дал ей слово. А мое слово стоит больше, чем пятьдесят тысяч евро.
Анна молчала. У нее даже озноб пошел по коже. Где на свете есть еще люди с таким кодексом чести? Энрико завораживал ее все больше и больше, и она вдруг почувствовала, что доверяет ему. Целиком и полностью.
Кай лишь удивленно приподнял брови. Для него Энрико был не деловым человеком, а чудаком, который рано или поздно непременно оступится. На каждом углу хватало людей, которые буквально нюхом чуяли, где и кого можно облапошить, а Энрико великолепно подходил для этого. Но он ничего не сказал. Здесь все будет хорошо. Он это чувствовал.
Энрико подписался первым. Необычно медленно, вытянутыми ровными буквами. Он буквально рисовал свою фамилию, и у Анны сложилось впечатление, что ему в жизни приходилось не так часто подписываться, и это показалось ей странным. Как менеджер нефтяного концерна он, пожалуй, каждый день не меньше десятка раз должен был ставить свою подпись.
Она взглянула на подписанный лист и удивилась.
— Вас зовут Альфред?
— Да, к сожалению, — улыбнулся Энрико. — Но только официально. Только если мне надо что-то подписывать. А вообще-то я Энрико. С этим именем я чувствую себя лучше.
Анна кивнула. Она знала очень мало людей, которые были довольны тем, как их зовут. Феликсу его имя нравилось. Он был в восторге от своего имени с тех пор, как бабушка рассказала ему, что «Феликс» означает «счастливый». А он был счастливым…
Все трое поставили свои подписи и пошли на стоянку. Сумку Анна взяла с собой, а Энрико не только оставил посуду на столе под орехом, но и дверь открытой настежь. Он сказал, что в доме нет ничего важного, из-за чего он должен обязательно запирать дверь. А если кому-то что-то нужно украсть (он сказал «взять с собой»), то пусть себе берет. Значит, тому нужнее, и он надеется, это доставит ему радость.
Кай бросил на Анну взгляд, говорящий «ну-вот-видишь-у-него-не-все-дома», и Анна улыбнулась. Все трое сели в джип Кая и отправились. В направлении Сан Винченти.
Кай показал Энрико Каза Мериа, руину вблизи Сан Винченти. Он объяснил, что два года назад там жила старая Джульетта, которую все в селе звали ведьмой, — Джульетта ла стрега. Она жила там с одной сумасшедшей, которая ухаживала за ней, а после ее смерти подожгла дом. За прошедшее время остатки стен основательно заросли ежевикой, но у Энрико был наметанный взгляд и он сразу видел, что можно сделать из дома, а что нельзя. Потолок большей частью обвалился, обугленные балки лежали на шатких камнях, а частью обломились и торчали вверх. Анне стало любопытно, и она попыталась пробраться в нижние комнаты, но у нее не хватило фантазии увидеть в обугленных развалинах чудесный дом. Кроме того, она расцарапала в зарослях травы ноги и оставила свои попытки. Она уселась на лугу и наблюдала за мужчинами, которые осматривали каждый угол. По лодыжке Энрико текла кровь, но он, казалось, ничего не замечал и это ему нисколько не мешало. Кай проявлял сдержанность и говорил мало, признавая авторитет Энрико как специалиста по руинам.