Анна становилась все тише и тише. Чем больше он говорил, тем больше что-то в ее душе восставало. Когда он начал говорить, как он хочет переоборудовать комнату Феликса, перекрасить ее, поставить новую мебель, у нее созрело окончательное решение. Пусть даже это разобьет сердце Гаральда.
Когда Гаральд в своей крошечной мастерской в подвале начал мастерить колыбельку, Анна сказала, чтобы он прекратил это. Другого ребенка не будет. Гаральд медленно выпустил инструменты из рук, словно именно в этот момент в его голове пронеслись тысячи мыслей и он пытался с ними разобраться. Он все понял и просто был не в состоянии что-то сказать.
И тогда началась новая эра молчания, прерываемая лишь короткими замечаниями, едкими вопросами и краткими приказами.
«Звонил кто-нибудь?»
«Почему не купил хлеб? Я же тебе говорила!»
«Расчисть зимний сад, мне нужно место!»
«Где счет за электричество? Он же лежал на столе!»
«Слушай и поймешь, что я имею в виду!».
Гаральд тосковал по существу, которое даже не знал, Анна — по сыну, которого любила на протяжении десяти лет. Он скорбел о жизни, которую хотел начать сначала, она — о жизни, которую потеряла навсегда.
Анна не могла избавиться от мысли, что однажды Феликс возвратится. И тогда его место в доме не должно быть занято. Гаральд скорее мог представить, что в их саду упадет метеорит, чем то, что однажды Феликс будет стоять перед их дверью.
Возможно, она уехала в Италию, чтобы доказать Гаральду, что найдет Феликса. Живым или мертвым. Возможно, она тоже хотела провести заключительную черту и тем самым спасти свой брак. Но до этого еще было очень далеко.
Кай раздумывал, не заехать ли ему домой, чтобы побриться и надеть свежую рубашку. В конце концов он нажал на педаль газа и отправился окружным путем через Сиену. На этом он, правда, потеряет часа полтора, но он слышал, что Фиамма придает большое значение внешнему виду. Фиамма была крепким орешком. О ней говорили, что самая ее плохая черта — непредсказуемость. Все зависело от ее настроения. Будет ли гостю оказан любезный прием и Фиамма проникнется его идеей или через пять минут его выставят за дверь — все зависело только от везения.
Кай надеялся, что сегодня, в порядке исключения, Фиамма не встала не с той ноги, поэтому на всякий случай купил неподалеку от своей квартиры на Виа ди Саликотто в маленьком, безбожно дорогом магазине «Алиментари» бутылку граппы для бургомистра, а в цветочном магазине — горшок с маргаритками для Фиаммы.
Полностью исчезнув под целой горой одеял, что, наверное, сейчас, летом, было настоящей пыткой, все еще спала Аллора. Она принялась отбиваться, когда он осторожно потряс ее, чтобы разбудить, и лишь когда узнала его, то просияла и сказала «аллора», что означало не что иное, как: «Доброе утро, что мы будем сегодня делать? Все равно, на всякий случай я останусь у тебя».