— Я накину пальто и пойду поговорю с ним, — сказала она, и Марлис кивнула. Для нее вопрос был решен.
Но когда Карла появилась на улице, мужчина уже исчез. На следующий день он снова появился. На том же месте и приблизительно в то же самое время. Снова без шапки, без шарфа и без перчаток, но сегодня, по крайней мере, на нем было пальто. Шел небольшой снег. В этот раз Карла не стала ждать, а сразу подошла к нему.
— Извините, я работаю в детском саду напротив…
«Что за идиотизм, — подумала она, — за что я извиняюсь?» Но по-другому она не умела. Она так привыкла. Она извинялась даже тогда, когда кто-нибудь толкал ее на улице. Когда два года назад какой-то водитель, нарушив правила, не уступил дорогу и врезался в бок ее машины, даже тогда она вышла из машины и сразу же извинилась. Она, похоже, постоянно извинялась за то, что родилась и имела наглость жить на этом свете.
— Я знаю, — сказал он, улыбнувшись. — Я вас много раз видел.
— Что вы здесь делаете? — спросила Карла. — Почему вы наблюдаете за детским садом?
— Я наблюдаю не за детским садом. — Он все еще улыбался, и его зубы показались ей слишком желтыми. — Я наблюдаю за вами. И вчера вечером я видел, как вы стояли у окна. Вы выглядели так, словно не могли принять решение. А потом мне показалось, что сейчас вы выйдете, и я ушел.
У нее перехватило дыхание. Ее лицо горело.
— Зачем… Я имею в виду, почему вы ушли?
Его улыбка стала еще шире.
— Вам это и вправду интересно?
Она кивнула.
— Я даже не ожидал… Ну да ладно. Вчера вы показались мне раздраженной. А мне не хотелось разговаривать с вами, когда вы рассержены.
— Сейчас я тоже сержусь.
— Нет, вы не сердитесь. — Он просто утверждал это. Возражать не имело смысла. Счет был в его пользу, и он все еще улыбался. Но странным образом его улыбка не была высокомерной. И он был каким-то не таким. А каким — она не знала.
Внутренний голос кричал ей: «Вот и прекрасно, и на этом — конец. Попрощайся, иди назад в детсад и занимайся детьми. Оставь его, и пусть он отмораживает себе ноги. Этот мужчина намного превосходит тебя, ты по сравнению с ним — ничто. Он — один из тех, кто привык повелевать, и этому ничего противопоставить нельзя».
— Когда у вас заканчивается рабочий день?
— В шесть часов. — Собственно, он должен был знать об этом, если действительно наблюдал за ней. Но это она сообразила уже потом.
— Прекрасно, — сказал он. — Я за вами заеду. И приглашаю вас на ужин.
— Хорошо, — пролепетала Карла, и ее лицо покраснело, словно она искупалась в соусе чили. Затем она отвернулась и побежала через дорогу, даже не заметив, что какая-то машина резко затормозила, чтобы не сбить ее.