— Па, дай денег! Сегодня у Витальки день рождения, мы все в кафе идем.
На пороге появилось великовозрастное дитя. Максим стиснул голову руками. Спокойно, спокойно… В конце концов, жизнь ведь продолжается.
— Ты ходил сегодня на собеседование? — строго спросил он сына, пытаясь побороть мучительную усталость.
— Па, я спешу. Так ты дашь денег?
Максим было хотел отчитать сына, обозвать бестолковым потребителем, лентяем, но сил совершенно не было. Молча вытащил бумажник из кармана и бросил на стол перед юношей.
На. Бездельник…
Сын несколько удивленно взглянул на отца, поспешно вытащил из бумажника пачку денег и побежал обуваться, пока тот не передумал.
— Да уж, ты что ли больно деловой был в его возрасте? — проворчала жена. — В драной майке по деревне бегал!
— А ты вульгарна с красной помадой, — неожиданно для себя самого выпалил Макс.
Глаза Анны широко распахнулись, стали круглыми, как у совы.
— Я иду одеваться. Тебе не удастся испортить мне вечер!
Она вылетела из комнаты, распространяя вокруг себя густой запах ванили. Максим поморщился и поплелся за женой в спальную.
— Ань, я не хотел. Извини, — он помолчал, и после некоторого колебания добавил глухим голосом, — Знахарь умер. В письме старый приятель написал. И… А помаду правда лучше сотри — не идет она тебе…
— Всю жизнь пользуюсь, а тут вдруг…
— И всю жизнь она тебе не идет.
Макс поковырял ногтем угол комода, взглянул на Анну. Та молча одевалась.
— Ань, я не в состоянии куда-то идти.
— Да пожалуйста, мне без твоего брюзжания только лучше будет, — раздраженно ответила женщина, со злом втыкая шпильки в прическу.
— Побудь со мной. Мне пусто и… страшно. И что-то с головой происходит.
— С чего это интересно?
— Ты не расслышала? Знахарь умер!
— И что с того? Давно пора было, столько не живут.
— Аня!!!
— Не ори на меня! Ты хочешь, чтобы я не пошла в ресторан с друзьями в кои то веки отдохнуть ради твоей безумной скорби по выжившему из ума древнему старику, который двадцать лет назад чуть из тебя какого-то сектанта не сделал? Я тебя умоляю.
— Замолчи!
Грозный окрик Максима прозвучал так, что у Анны серьга выпала из рук от неожиданности.
— Я больше так не могу! — срывающимся голосом сказала женщина. — Не-мо-гу!
— Иди куда хочешь.
Макс ушел в гостиную и налил еще водки.
Пустота. Еле слышное тиканье часов. Здесь давно ничего не осталось, кроме убегающего времени.
А последний человек на земле, любивший его, ушел в смерть.
* * *
Как-то Знахарь уехал к какому-то своему давнему товарищу в другую деревню на пару дней. В шестнадцать лет кто не воспользуется такой возможностью смотаться в город поразвлечься? И надо же было случиться, чтобы старик оставил свою таинственную замусоленную тетрадку на подоконнике в спальне! Трогать тетрадку, как и трогать без надзора и надобности развешенные по всему дому и на чердаке травы и коренья, он запрещал. Ну и конечно же все четыре любопытных носа сразу же в нее сунулись. Сначала там шли записанные корявым почерком какие-то адреса, потом — пара рецептов отваров, несколько каких-то дат, а потом приписка: «14 июня високосного года — священный березохлест. Чтобы получить целебную силу березы, следует между полночью и часом при свете луны позволить близкому твоему отхлестать себя, приговаривая: „березохлест, бей до слез, бей сильней, силы влей“. А после следует до земли поклониться матушке-березе».