Нашла знакомых, которые знали, что как-то можно записаться в первую двадцатку, но не знали как. Другие знали улицу и номер дома людей, которые так записались, но не знали этих людей. И был третий, который вообще ничего не знал, кроме суммы, которую надо дать. Нашла людей, которые жили на той улице и дали ту сумму. Они свели с человеком, через которого можно было записаться. Дала этому человеку, и он объяснил мне, что в субботу я должна сидеть под пятой скамейкой районного города Стороженец. В девять часов вечера должен был подойти человек в кожаной куртке. Я должна была назваться Рабиновичем. После всего этого я оказалась в списке под номером пять…
В пятницу в шесть часов утра все выстроились перед ОВИРом в ожидании приема. В шесть тридцать пришел один еврей в кепке, выхватил у Яши списки, порвал их и сказал, что ему наплевать на все списки, и что будет живая очередь. Одна еврейка спросила, хочет он брать анкеты или подавать документы? Он сказал, что ему вообще это не надо, и что он хочет только уехать, а больше ничего. В девять часов началась невероятная давка. От очередного толчка здание ОВИРа передвинулось на один квартал. Пользуясь тем, что я все-таки животное, с вызовом в зубах пробралась в приемную…
Иногда я думаю: что мне надо, чего хочу, куда еду? Где зло, а где добро? Что я буду делать там? Играть в оркестре, продавать помидоры…
На этом дневник обрывался — несколько последних страниц в тетради не хватало. Молодой сотрудник отложил тетрадку в сторону и закурил. Мимо него пробегал дворовый пес. Увидев на скамейке человека, он громко залаял.
— Что, Бобик, бегаем?
Пес поднял левое ухо и повернул голову к молодому сотруднику.
— А мысли тебя в одиночестве не одолевают? Не хочется чего-то большого, человеческого? А то вот так вся жизнь пройдет возле будки, а?
Пес вдруг зарычал и с заливистым лаем бросился за пробегавшей кошкой.
— Эй! А проблемы добра и зла тебя не волнуют? Или может, ты хочешь играть в симфоническом оркестре или продавать помидоры на солнечном базаре?..
Стемнело. Пропали прохожие на улицах, погасли огни в окнах, проехал последний трамвай, и медленно растаял сидевший на скамейке молодой сотрудник.
Справка с места работы
Сторож Кузьмич сидел в своей сторожке возле вверенного ему склада со старой бумагой и закручивал козью ножку. Сегодня в обед Кузьмич в компании своего друга Митрика бурно отметил день не то святого Луки, не то железнодорожника. Кузьмич готовился ко сну. Он уже закруглил козью ножку и стал раскручивать правую портянку, которая так пахла, что с ее запахом во всем мире мог сравниться только запах левой портянки.