Тут в будку вошла собака Белка, которую Кузьмич данной ему властью назначил своим заместителем по охранной части.
— A-а, Белка пришла, — сказал Кузьмич, и запах перегара сразу же заглушил запах левой и правой портянок вместе. — Ты мне скажи, Белка, ну не собачья у меня жизнь? Бросить бы этот склад к свиньям и уйти куда-нибудь в горы. И там в горах жить себе, собирать грибы и ягоды, гнать самогон из рябины, стрелять зайцев. А этот склад кому нужен-то? Старая бумага. Разве что подтереться. Никто с собой в горы не возьму, только друга Митрика и тебя, Белка.
Кузьмич упал на пол и стал громко рыдать.
— Выдай мне справку с места работы, — сказала Белка.
Кузьмич посмотрел на Белку пьяными глазами и повторил:
— Тебя возьму, Белка, и друга моего Митрика.
— Кузьмич, — снова сказала Белка, — мне нужна справка. Я уезжаю в Израиль.
Кузьмич опустил голову, покачал ею и посмотрел на Белку совершенно трезвыми глазами.
— Дела-а, значит, получается, собаки евреи, или евреи собаки?..
Запах перегара пропал, как будто его и не было. Остался только запах портянок.
— Как же ты могла, собака? Нас с тобой поставил сюда народ. Мы с тобой работники идеологического фронта. Ты посмотри, что ты охраняешь! Тут же есть подшивки газет с речами и учебники по истории… Мы тут следим, не дремлем. Каждую минуту врага ждем. Ведь они там, на Западе, давно на наш склад зубы точат. А тут, получается, я сам врага пригрел на своей груди!
Кузьмич встал, замер и лицо его стало таким, как у крестьянина из скульптурной группы «Землепашцы села Нижняя Перделовка читают книгу Л.И. Брежнева 'Целина'».
— Вон отсюда! — закричал Кузьмич в благородном гневе. — Чтоб духу вашего собачьего тут не было! Отщепенцы продажные, агрессоры пархатые!
Он бросил справку, а Белка схватила ее в зубы и убежала, благодарно помахивая хвостом.
Кузьмич посмотрел ей вслед, и глаза его стали заметно мутнеть. Он сел на кушетку и стал разворачивать левую портянку. В будке снова запахло перегаром.
— Уехать к чертовой матери отсюда, от этого склада в горы, самогон варить. И Митрика с собой взять. Друга. И собаку Белку.
Кузьмич свалился на кушетку и захрапел. И лицо его было такое счастливое, такое светлое! И снилось ему, что он в горах…
В гуще комсомольской жизни
Белка бежала в райком комсомола. Но не потому, что у нее возникло желание влиться в передовые ряды советской молодежи, ехать на ударную стройку пятой очереди третьей домны в городе Магнитогорске, пахать Нечерноземье и платить членские взносы, а потому, что если ты не был комсомольцем, тебя нельзя из него исключить. А для того, чтобы уехать в Израиль, нужна была печать, подтверждающая твое исключение из славных рядов ВЛКСМ.