В молчании Драконы кружили над мертвым зверем. Внезапно раздался оглушительный треск, и брюхо чудовища лопнуло. В потоке зеленоватой жижи на берег выплеснулись тысячи маленьких мертвых левиафанчиков, размером с человеческую руку. Невыносимый смрад наполнил воздух.
Конечно я не могу с уверенностью утверждать, что же на самом деле явилось причиной болезни, постепенно убившей всех Диадавов до одного человека. Возможно, она гнездилась в разлагающемся теле Левиафана. Но мне представляется странным, что зараза не коснулась ни меня ни тебя. Мне кажется, что продолжавшиеся всю ночь стоны чудовища, сотрясавшие воздух над островом, оказались для Диадавов не менее губительными, чем сама болезнь, гнездившаяся в смрадных внутренностях зверя. Сердца Драконов сковал холод смерти. И в отличие от меня, чужеродца и тебя, ребенка и наполовину чужеродца, они не смогли пережить того потустороннего ужаса, который вошел в их души вместе со стонами Левиафана.
Всю свою почти бесконечную жизнь они провели, ожидая голоса, который призовет их на Последнюю Битву. Но голос чудовища, прозвучавший над островом, оказался вестником их смерти. Вероятно в их телах существовал некий скрытый механизм, откликнувшийся на этот зов. Они приняли грядущее бестрепетно и не пытались бороться с неизбежным.
Вначале болезнь проявилась в постепенно нарастающей апатии. Сами Драконы словно бы ничего не замечали, продолжая заниматься своими повседневными делами, однако их жизненная сила постепенно угасала. По утрам они стали позже просыпаться. Занятия и развлечения потеряли для них прежний интерес. Они меньше общались между собой и почти перестали улыбаться. Когда я попробовал заговорить об этом с Авинат, она не понимала о чем я толкую. Ей казалось, что все идет так же, как и обычно.
Тогда впервые мысль о том, что Диадавы умирают, сами того не ведая, посетила меня. Тайно, из обломков моего разбившегося корабля, я сделал небольшую лодку. Я поместил в нее боченок с пресной водой. Я закоптил мясо и рыбу в количестве достаточном, чтобы три человека могли питаться этим в течении трех месяцев. Возможно, рассуждал я, очутившись за пределами острова, Авинат сможет справиться с болезнью. Конечно, это была призрачная надежда. Но сидеть сложа руки и наблюдать, как она умирает, было выше моих сил. Кроме того, я опасался, что отравленный болезнью воздух острова в конце концов погубит и тебя.
К тому времени, когда все приготовления были завершены, Диадавы уже почти не покидали своих домов. Их тела потеряли силу, они больше не могли превращаться в драконов. Авинат часами посиживала в спальне, разглядывая в зеркало свое побледневшее, постаревшее лицо. Она проводила кончиками пальцев по морщинам на лбу и слабо улыбалась как безумная. Она перестала обращать на тебя внимание. Я кормил вас по-очереди с ложечки, ибо она стала беспомощной как ребенок.