Вошедший, между тем, не обратил никакого внимания на недовольный тон чиновника и его нелюбезный возглас. Вместо этого он окинул кабинет быстрым оценивающим взглядом. Его глаза на секунду задержались на стене за спиной Дидона. Там на пестром выцветшем ковре висела небольшая, но грозная коллекция оружия. Все эти мечи и кинжалы Дидон так или иначе считал своими трофеями, добытыми в бою. По правде говоря, это было верно лишь отчасти, так как большинство прошлых владельцев этого оружия убил, ранил или пленил не лично сам Дидон, а его агенты. Однако Дидон нерушимо верил в то, что победа подчиненного является заслугой его начальника. И агенты, пользуясь его тщеславием, сами приносили ему клинки, добытые в результате операций, пытаясь таким образом заслужить его благосклонность.
Однако один меч из этой коллекции мог по справедливости считаться личным трофеем хозяина кабинета. Это был довольно экзотичный для Синего Города образец — короткий широкий клинок, довольно старый, если судить по рукоятке, однако выкованный из хорошей стали. На этом-то мече и остановился взгляд вошедшего. К несчастью Дидон не обратил внимание на выражение, появившееся при этом в черных глазах незнакомца, иначе он возможно успел бы понять, что жизни его угрожает смертельная опасность.
Впрочем, по этому поводу существуют различные мнения. Ибо одни полагают, что внезапная быстрая смерть является наиболее легкой и безболезненной. Другие же предпочитают заранее знать о своей кончине, подготовиться к ней, и, по возможности пережить это последнее в своей жизни приключение, находясь в полном осознании происходящего.
Так или иначе, но история умалчивает о том, к какой из этих групп человечества относился Дидон. Тем не менее, он прекрасно помнил и старый меч, и ту, которой когда-то принадлежал этот клинок. И если бы у него оставалось время, перед его мысленным взором предстал бы зимний вечер, когда год назад во главе небольшого отряда он настиг наконец беглянку. Он вспомнил бы, как приблизившись и разглядев в сгущающихся сумерках фигурку девушки, его похотливое сердце преисполнилось мстительной злобы. Ибо то, что он вытерпел от этой преступницы прошлым летом, Дидон не забыл и не простил. Никогда еще ни одна Амазонка не отказывала ему в близости таким грубым, унизительным образом.
Поэтому, когда Итра обнажила меч, и, безо всякой надежды защититься, с трудом поднялась ему навстречу, он остановил своих людей. Те хмуро отошли в сторону, так и не развернув приготовленной заранее сети. Он знал, что Итра беременна. Ее живот был заметен под одеждой, и левой рукой она инстинктивно пыталась защитить его от удара меча.