И если бы сейчас у Дидона оставалась еще хоть минута времени, он вспомнил бы, как по его приказу агенты бросили изрубленное тело молодой женщины в реку. Как быстрое течение подхватило и унесло его в темноту, за пороги. Он вспомнил бы об этом. Но оставшихся в его жизни двух секунд хватило лишь на то, чтобы встать с кресла и набрать в легкие воздух для еще одного грубого восклицания, ни слова из которого мир так и не услышал.
Александр молниеносным, незаметным для глаза движением выхватил меч, и голова Дидона, отделившись от туловища, упала на стол, прокатилась по раскрытому на последней исписанной странице журналу, соскочила со стола, стукнулась о деревянный паркет и замерла с открытыми в изумлении глазами недалеко от ног убийцы. Туловище же, простояв на ногах еще в течении нескольких секунд, рухнуло на кресло и, перевернув его, осталось лежать с ногами, закинутыми на вставшее дыбом сидение. Руки Дидона несколько раз скребанули ногтями по полировке паркета, прочертив на нем неглубокие бороздки.
Александр подошел к ковру с коллекцией оружия и потянулся к мечу. Его рука ощутила привычную тяжесть клинка, когда-то принадлежавшего Есимону. Ладонь помнила шероховатость деревянной рукояти. Он стоял возле стены, гладя светлую сталь, и не ощущал ни радости ни облегчения. Месть не принесла ему удовлетворения. Его жизненные планы не простирались за пределы этой самой минуты. Что он будет делать после убийства Дидона, Александр не знал.
В это самое время в открытой настежь двери кабинета показалась фигура нового действующего лица. В правой руке вошедшего блеснула сталь. Александр мгновенно обернулся, и широкое лезвие метательного ножа вошло ему в грудь. Последнее чувство, что посетило Александра, было удивление от того, что кому-то удалось застать его врасплох. Теряя сознание, он сделал несколько коротких шагов к двери, затем рухнул на пол рядом с трупом Дидона.
Сколько времени нужно, чтобы вспомнить всю свою жизнь, или хотя бы то, что было дорого человеку и отпечаталось в памяти сильнее всего? Александру хватило тех двух часов, что у него оставались. Действие яда начинало ощущаться во всем теле. Кисти рук и стопы ног холодели, сердце болело тупой, поминутно усиливающейся болью.
Девять лет прошло с тех пор, как он вернулся из своего путешествия на Остров Драконов. И в его памяти жизнь до возвращения и после него была разделена четкой границей. Все, что случилось с ним до, Александр помнил отчетливо. Теперь, по прошествии времени, он склонен был считать те годы счастливыми. Скорее всего так оно и было. Последние же девять лет почти не оставили следов в его сердце, и даже воспоминания о них стирались быстрее. И вовсе не ослабевшая после ранения память была тому виной. После смерти Итры жизнь утратила для него какую бы то ни было привлекательность. И несмотря на то, что приключения, выпадавшие на его долю за эти годы, были ничуть не менее увлекательными, чем раньше, отклик, вызываемый ими в душе Александра, был ничтожно мал.