— Ну и идиот, — буркнула я, — Твой цвет волос самый красивый. В приюте ни у кого больше такого нет.
Яринка повертела перед носом свою чуть вьющуюся прядь.
— Может и красивый, но никто не любит рыжих женщин. Считают, что у них вредный характер, да и вообще — рыжие все от лукавого.
— Ага, лукавый их лично наштамповал. А не любят, потому что завидуют. Я бы за такой цвет что угодно отдала. Жаль, что теперь краски для волос не продаются. Мама рассказывала, раньше женщины могли цвет волос менять хоть каждую неделю, и никто на них пальцем не показывал.
— Тебе-то зачем? — искренне удивилась Яринка, — У тебя свой красивый.
— Чего-о? — настала моя очередь удивляться, — Мышиный — красивый?
Подруга театрально закатила глаза.
— Не мышиный, а русый. У тебя же чисто славянская внешность, ты очень породистая.
Не дав мне времени возмутиться на подобную, как мне показалось, собачью оценку, Яринка развернула меня лицом к себе, и начала перечислять деловым тоном:
— Тёмно — русые волосы, серые глаза, белая кожа с румянцем. Именно таких девушек чаще всего берут в жёны. Это гарантирует чистокровность детей.
— Ты-то откуда это можешь знать? — только и спросила я.
Яринка хмыкнула.
— Ну, я же не Зина или Настуся, которые, кроме нашего курятника ничего не видели. Слышала бы ты, о чём девчонки в городской школе говорят. Помочь с косой?
— Давай, — согласилась я, не потому что было лень заплетаться самой, а чтобы прекратить смущающий меня разговор о внешности.
Яринка заплела косу мне, я — ей. И поскольку завтрак был уже пропущен, мы вернулись в постели с планшетами — читать, пока в дортуаре кроме нас никого нет.
Впрочем, удовольствие длилось недолго, скоро в двери заглянула Агафья, и велела нам явиться в гостиную.
Мы оделись и явились.
Там, на креслах и пуфиках уже сидела вся наша группа, имеющая подозрительно пришибленный вид. Девочки ёжились, смотрели в пол, и — украдкой друг на друга. Причина этого выяснилась, когда Агафья, встав перед нами, объявила:
— Вчера вы стали девушками, и поэтому сегодня я должна объяснить, какие изменения в ваших организмах должны скоро произойти, а у кого-то, возможно, уже происходят.
Я покосилась на сидящую в уголке Зину — её щёки пылали, глаза уставились в пол.
— Если кому-то что-то будет непонятно, поднимайте руку и спрашивайте, — закончила вступительную часть Агафья.
Я была уверена, что в этот раз, в отличии от церемонии посвящения, поднятых рук и вопросов не будет. И ошиблась. Потому что Яринка вскинула перед собой ладонь, даже не дождавшись, когда Агафья заговорит.
— Да, Ярина?