Психологи говорят, что нужно учиться принимать вещи, которые не можешь изменить, и уже само принятие – часть решения проблемы. Что ж, я принимала свою слабость. Я тоже не без греха. Я не могу разлюбить мужа. Я прячу синяки, которые заслужила. Я сложила оружие и покорно жду, когда природа или чей-нибудь здравый смысл решат все за меня.
У моего мужа было собственное понимание греха. Он хотел быть для меня всем, составлять весь мой мир, единственный и неделимый ни с кем. Самым страшным грехом для него было слово «свобода», и мое желание дышать выводило его из себя. Но в остальном Дмитрий был хорошим мужем. Да, хорошим! Это ведь с какой стороны посмотреть. Да, Дмитрий не любил моих подруг, десять раз перекрестился, когда я окончила институт, и, уж конечно, после этого не позволил мне работать. Он держал меня дома, словно шестым чувством каждый раз угадывая мое отсутствие, если я пыталась сорваться со своего короткого поводка.
Но, как формулировала моя мама, позаботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась.
В начале июня я снова потихоньку выскользнула из дома, зная, что муж будет работать до самой ночи. Наконец-то потеплело по-настоящему, май был так себе, ветреный и с грозами. Я не любила грозы – ни в начале, ни в конце мая, и мы встретились с Митей на Пушкинском мосту, чтобы погулять под солнышком. Глоток воздуха.
Когда я пришла, Митька уже был там. Он стоял на открытой площадке и смотрел вниз, на воду – мой «беспечный ангел» в кожаной куртке и высоких ботинках. Я знала, что на его плече – татуировка черепа с крыльями, а под ногтями вечно какая-то чернота от масла. С тех пор, как он поступил в аспирантуру, пришлось отказаться от спутанных длинных волос, но в остальном ничего не изменилось.
Наверное, он почувствовал мой взгляд и повернулся и улыбнулся, серые глаза заискрились, отражая теплые лучи.
– Загораешь? – ухмыльнулась я. – Хочешь быть модным?
– Быть модным – это к тебе, – осклабился Митька, кивнув на мою юбку формы «торшер» и блузку в разномастных квадратах. – Просто Пикассо на мосту.
Мы оба любили мосты, и это состояние, когда ты не там и не тут, висишь «между» и не двигаешься. Я встала рядом с Митей, облокотилась на перила и подставила лицо солнцу. Зажмурилась – перед закрытыми глазами осталась яркая терракотовая полоса. Солнце было ярким и жгучим.
– Слушай, погода-то какая! – сказала я, не открывая глаз. – В прошлом году лето пришло только к июлю, и все равно было сыро. А тут хоть раздевайся и загорай.
– Ну, так и раздевайся, – усмехнулся он, и я открыла глаза, посмотрела на него с деланым возмущением.