– Да что он тебе сделал? Из-за чего ты сходишь с ума, Митька? – кричала я в ответ.
– Все и всегда находят его очаровательным, и ты тоже, да?
– Нет! – клялась я, но моя ложь была так очевидна, что Митька оттолкнул меня на диван и скривился.
– Нет, ты считаешь, что я не прав. Ты считаешь, что мой отец – чудесный благородный человек с золотым сердцем, а я – чудовище. Что ж, отлично. Пусть так. Он всех умеет облапошить, потому что все это – почти правда. Понимаешь ты, глупая ты Соня, почти правда. Это просто омерзительно, что бывают такие люди! – плевался он. – Почти ангелы.
Затем Митька ушел к себе и, несмотря на ранний час, позвонил своей матери. Он не закрыл дверь, но даже если бы и закрыл, я все равно все услышала бы. Митька требовал, чтобы мать больше никогда не разговаривала с «этим человеком», спрашивал, как она могла и что-то про то, что это – не ее дело. Что это, я не знала, но предположила, что «это» – комплексное понятие под названием «Митина жизнь». Митина жизнь – это только его дело, и больше ничье. Удивительно, как много у Митьки границ. Затем спросил, зачем мать дала отцу адрес. Затем взорвался: узнал – только в тот момент, – что на самом деле тетка предложила ему квартиру после хлопот отца. Митька швырнул трубку и завалился спать. Сигнал капитуляции.
Днем он болел, был бледным и молчаливым, но куда более мирным. Спросил, когда я снова планирую его предать. Я протянула чашку с холодным кефиром и поинтересовалась, какое такое преступление совершил отец, что он его так ненавидит. Митя молча допил кефир, оттолкнул чашку от себя так, что та опрокинулась и остатки кефира пролились на скатерть. Но и этого Мите показалось мало. Щелчком пальца он столкнул чашку на пол, и та разбилась, испачкав пол.
– Ну, отлично, будем посуду бить! – возмутилась я.
– Если я узнаю, что ты с ним видишься или разговариваешь, то выгоню тебя из дома, – сказал он в ответ.
Несколько минут я ошарашенно молчала.
– Выгонишь?
– Да, – подтвердил он с ледяным спокойствием.
– Из дома, за который я плачу деньги? Это по меньшей мере незаконно!
– В таком случае с этого дня я больше не буду брать с тебя денег.
– Ты не станешь брать денег?
– Да, не стану.
– Чтобы иметь полное законное право выкинуть меня из дома в любой момент, когда тебе заблагорассудится? – Неожиданно я расхохоталась. Митя посмотрел на меня хмуро, озадаченно. – Тогда мы будем жить с тобой как мусульманские муж и жена. Тебе будет достаточно три раза сказать, что ты разводишься со мной, чтобы я ушла. А я стану носить все свои украшения на себе – всегда, днем и ночью, чтобы ты не мог отнять их у меня при разводе. Правда, у тебя украшений больше, чем у меня. Можно я буду носить твои цепи?