– Я же все всегда понимаю, – прошептала я устало. – Но сейчас мне нужно подумать. Я должна подумать.
– О чем? – удивился он.
– О нас, – ответила я.
Он моментально напрягся.
– Хочешь сказать, что из-за него я потеряю и тебя? Отлично, просто отлично, – всплеснул он руками. – Конечно, зачем решать проблему, разбираться в ситуации, если можно ее просто оборвать – и дело с концом.
– Я не сказала «оборвать». Я сказала «подумать», – ответила я. – Я устала от всего этого, и ты прав. Несправедливо будет, если грехи сына падут на голову отца. Обычно происходит наоборот. Я не сужу, я просто хочу… мне нужно остаться одной. Правда, понимаешь?
Он замолчал. Потом он сказал, не глядя мне в глаза, что понимает.
– Не уезжай, – попросил он. – Останься тут, я постелю себе в кабинете, я дам тебе время отдохнуть, а завтра мы решим, как лучше поступить. Как сделать так, чтобы это было лучше для тебя. В конце концов, ты же осталась без дома. Если ты решишь бросить меня, позволь, по крайней мере, убедиться, что твоя жизнь в порядке. Пообещай мне хотя бы это.
– Я… я обещаю, – ответила я, не желая больше ни о чем спорить.
Дмитрий бессильно посмотрел на меня.
– Ох уж мне эти твои обещания, ты их по рублю в базарный день продаешь. Ты совсем не ценишь слов, да, Софи? Это-то в тебе и подкупает. Ты не делаешь из слов никакой проблемы. Делаешь что хочешь.
– Поверь мне, оказаться здесь сегодня, вот так – вовсе не то, чего я хотела.
– Серьезно, Соня, я тебя прошу: не делай резких движений. Я не хочу проснуться и понять, что ты сбежала.
– Ты сам плодишь своих Джульетт. Я не собираюсь бежать, – грустно улыбнулась я, и он кивнул.
– Просто выспись, моя девочка, ладно?
После я забралась под его большое, легкое одеяло на просторной кровати и наткнулась на его взгляд – Дмитрий стоял в дверях спальни и смотрел на меня странным, почти отеческим, почти сочувствующим взглядом.
– А ведь ты не самого высокого обо мне мнения, – с удивлением отметила я.
Он покачал головой и сказал:
– Я думаю о тебе почти все время.
– Это не одно и то же, – заметила я, но ответа не услышала.
Глаза слипались, и тело отказывалось оставаться в этом мире даже на одну лишнюю секунду.