Ближе к вечеру мы поели в общей столовой, а потом нас привели в этот дом – здесь мы будем жить. Я говорю – «дом», но на самом деле это просто хибарка такая: железные листы скрепили болтами и кое-где сварили друг с другом, и все это приткнули к старой тормозной колодке, на которую опирается крыша Крауч-Энда. Окна – сквозные дыры, заделанные решетками из проволоки. Не знаю, это чтобы мы не сбежали или потому что в Лондоне нет стекла? В хибарке три комнаты, а между ними извилистые коридорчики. Пол углублен в землю, так что внутри можно даже выпрямиться во весь рост. Сыровато, но довольно уютно, а еще – домик у самого края Крауч-Энда, и по вечерам сюда на полчасика заглядывает солнце, это здорово. У папы самая большая комната, в соседней – Вольф, а я себе выбрала полукруглую комнатку в глубине. Одна стена там сделана из старого жестяного рекламного щита («Клей „Момент“ – остерегайтесь подделок»), а в окошко солнце заглядывает, и луна иногда.
Я думала, Вольф попробует сбежать, но он пока что вроде всем доволен и очень интересуется этим маленьким мирком, который лондонцы для себя устроили. Странный он, Вольф. Трудно понять, о чем он думает.
Папа, конечно, радуется, что попал на родину. Я чуть-чуть надеялась, что он обретет истинную любовь с Клитией Поттс, но она, оказывается, замужем – за инженером по имени Лурпак Флинт, он пилотирует ее дирижабль. Так что она не только Клития Поттс и Крюис Морчард, а еще и Клития Флинт. В жизни не встречала женщины, у которой так много имен.
29 мая
Кажется, мне нравится Лондон. Смешно – я так далеко заехала, а в итоге оказалась в таком месте, которое очень похоже на Анкоридж-Винляндский. Скрытное и такое малюсенькое, все всех знают – это и хорошо, и плохо. Иногда страшно хочется поскорее вернуться на птичьи дороги, но временами я и сама хочу быть жителем Лондона. А еще здесь красиво! Вроде и не подумаешь, что в громадной куче обломков может быть красота, а вот. В расщелинах и на открытых участках земли растут деревья, папоротники – и вообще в каждом закоулке, куда нанесло немного почвы. Птицы поют, насекомые жужжат. Англи говорит, через месяц мусорные кучи сплошным ковром покроют розовые цветы наперстянки.
Мы с Англи подружились. Ее имя – это сокращение от «Форд Англия». Ее папа, Лен Пибоди, всех своих детей назвал в честь олд-тековских автомобилей. Англи веселая и умная – хорошее сочетание – и напоминает мне барсука или крота: что-то маленькое, толстенькое, пушистое и постоянно чем-то занятое. Она все развалины облазила, потому что участвует в патрулировании с отрядом Гарамонда, они высматривают посторонних и лазутчиков Зеленой Грозы. Все молодые лондонцы дежурят в патруле, а еще охотятся и собирают в дальних закоулках развалин все, что можно использовать. Наверное, чрезвычайный комитет нашел применение излишкам подростковой энергии. Я бы тоже с ними пошла потратить свои излишки, но Гарамонд не разрешил. Он мне по-прежнему не доверяет. Вот зануда! Требует, чтобы мы с Вольфом (Вольф и я?) целыми днями помогали старикам копаться в огороде или слушали, как папа разговаривает с мистером Помроем об истории.