2 июня
Хоть лондонцы и приветливые, у меня крепнет чувство, что они от нас что-то скрывают. Вольф с самого начала так говорил, но я считала, он ошибается. А сейчас начинаю думать, что он прав. Разные мелочи: как люди на нас смотрят и как доктор Чилдермас в то первое утро шикнула на Лена Пибоди. Что, по ее мнению, он мог нам выболтать? Бывает, когда мы с папой и Вольфом заходим в общую столовую, разговоры резко прекращаются и все начинают говорить о погоде. А когда папа спросил Клитию Поттс, зачем она покупала катушки Клейста и другие технические штучки времен Электрической империи, она страшно покраснела и поскорее сменила тему.
А вчера вечером я никак не могла заснуть и вдруг услышала голоса. Отогнула уголок занавески (на самом деле это просто кусок мешковины), и как вы думаете, что я увидела? Инженеров! Лавинию Чилдермас и еще полдесятка других! Они уходили из Крауч-Энда по тропинке, которая ведет на восток через высокую гряду обломков. Куда они пошли? Явно с какой-то целью, а не просто погулять при луне. Это они каждую ночь так ходят? Может, потому мы днем почти и не видим инженеров – они отсыпаются!
Ну а я всю жизнь мечтала побыть отважной школьницей-сыщицей, как Милли Крисп, – я про нее в детстве книжки читала. Так что сегодня днем я тоже пошла по той тропинке. Как поднимешься на мусорную гряду – видно, что тропа вьется по развалинам еще, может, полмили и ведет к здоровенному клинообразному обломку. На вид похоже, что это кусок лондонского Брюха.
Вокруг никого не было, но в боку обломка что-то блеснуло: то ли в дыре, то ли в оконном проеме. И вдруг у меня за спиной раздались шаги и появился мистер Гарамонд, а с ним два его любимчика – брат Англи, Сааб, и девчонка по имени Кэт Луперини. «Что ты здесь делаешь?» – заорал мистер Гарамонд. Он сделался весь лиловый от злости, свирепый и уродливый, почти как мама. Я стала объяснять, что всего-навсего хотела размяться, но он и слушать не стал. «Ты чуть не влезла в горячую зону!» – разорялся он. Кэт меня потащила обратно, а Сааб сказал: «Рен, ты не броди в одиночку. Здесь опасный участок развалин. Нарвешься на сильфиду и поджаришься, никому это не надо».
Вообще, он по-доброму это сказал. Сааб симпатичный. Но если этот участок такой опасный, почему тропинка так хорошо натоптана?
Позже я поговорила обо всем этом с Вольфом. Он в сильфид не верит. Я ему напомнила, как нас в самый первый день чуть не поджарили, а он только засмеялся. Сказал, что это было «на редкость вовремя». Он считает, что сильфиды – какой-то фокус инженеров, чтобы чужаков отвадить от развалин. Может, в чем-то он и прав? Если уж они делают электрические противосталкерские ружья, почему бы и не сильфид?