– Ненормальные, – прошепелявил я, как обычно во время работы забывая следить за собой и закусывая нижнюю губу. Елена вечно ругалась, что некрасиво губу закусывать… – Посоветоваться…
Энди глубоко вздохнул и замолчал. Я работал. Постукивание уголька успокаивало.
Разумеется, хорошую картину на вдохновении не нарисуешь. Хорошая картина рисуется на упрямстве и ремесленном мастерстве, рисуется долго, и еще дольше придумывается. Но иногда на меня накатывало, и я делал маленькие наброски в каком-то экстазе, и именно из этих набросков потом вырастали лучшие вещи. Кроме того, после того, как выяснилось, что я сын Одного, и начал тренировать способности бога, – работа странным образом сильно ускорилась. Когда меня охватывал азарт, любое дело начинало спориться… Я надавил слишком сильно, уголек рассыпался, я схватил с лавки следующий. Освещение неудачное, огоньки в светильниках дрожат, сквозняки, свет мечется; но и эффект интересный из-за этого…
– Ну, долго еще? – тоскливо спросил Энди.
– Почти уже… Будет время и холст, маслом перерисую, – пообещал я. – Вот, смотри.
– Ну, вроде похож, – скучающим тоном сказал Энди, вглядываясь.
Я молча пил пиво.
– Черт, здорово у тебя выходит! – добавил Энди, постепенно оживляясь. – Рулез, ей-богу, рулез! Вылитый я, живой, не застывший… Ну, слов нет! Проклятье, да как ты это делаешь?!
– Мастерство не пропьешь, – сказал я, отложив флягу и заглядывая ему через плечо. – Дай-ка, я тут тень, на колене, подправлю…
Я взял уголек, дотянулся до наброска и сделал недостающий штрих. Нарисованный Энди отдернул ногу, действительно обрел объем и плоть, замахал руками и соскользнул с подноса.
– Лови! – крикнул я. – Разобьется!
Энди настоящий дернулся и поймал Энди нарисованного у самого пола за шиворот.
– Как это понимать? – ошарашенно спросил он.
– А понимать это так, что свершилось! – ликуя, крикнул я. – Нет, сегодня положительно моя ночь! Только величайшие боги древности умели рисовать оживающие картины, но чтобы у кого-то ожил угольный набросок – такого еще не бывало! Сегодняшняя ночь войдет в историю, и ты прославишься вместе со мной, дружище!
Нарисованный Энди ловко извернулся, цапнул Энди настоящего за ладонь, шлепнулся на пол, лавируя между лопухами, добежал до стены и выскользнул наружу, нырнув сквозь дыру в бревнах.
– Что это было? – промычал Энди, засунув укушенный палец в рот. – Я?
– Ну, не совсем ты, – засмеялся я. – Твой маленький образ.
– Нет, ты погоди, – сказал Энди угрожающе, – что значит – мой маленький образ? Такой же, как я, только маленький?!
– Не такой же, а всего лишь подобный, – успокоил я, но Энди не успокоился.