Гамаш воздел палец вверх.
Вот.
Гнев, обернувшийся призраком. Поглотивший человеческое существо и вышедший в мир. Чтобы убить.
Все началось, по обыкновению, вполне естественно. Как этап скорбных переживаний по умершему.
Но там, где в норме последним шагом бывает принятие истины, все закончилось деформацией личности. Человек сошел с пути и все глубже погружался в горе и ярость. А те, в свою очередь, подпитывались чувством вины. Пока все не извратилось. Когда ориентиры были напрочь забыты, нашлась отдушина. Отмщение.
Очень утешительно. Долгие годы они грелись в этом огне.
Праведная злость выстрелила прямиком вслед за яростью, и превратилась в гнев, породивший месть. И побудила совершить не имеющий оправдания поступок. Что и привело их туда, где они сейчас. В адово жерло зала суда, на слушанье дела об убийстве Кати Эванс.
И даже больше того. Гамаш знал это. Истекающий потом прокурор знал это.
Гамаш окинул взглядом аудиторию. Он молился, чтобы никто в зале не догадался, что обнаружила полиция в подвале церкви.
И что только что сотворил шеф-суперинтендант Гамаш.
Он знал, кое-кто слушает очень и очень внимательно, не упускает ни единого его слова. И не устает сообщать, кому надо.
* * *
- Нужно поговорить, - заявил Бовуар, стоя в дверях офиса штаб-квартиры Сюртэ.
- Bon, - проговорила суперинтендант Туссен, поднимаясь ему навстречу. Остальные последовали ее примеру. - Собрание закончено.
- Но…
- Мы обсудим это позже, Франсуа, - сказала Мадлен, кивнув на свой планшет, и по-товарищески похлопала Франсуа по плечу.
- Слово даешь? - спросил он, потом понизил голос: - Мы будем что-то делать?
- Даю слово.
Она проводила подчиненных до двери, Бовуар отступил в сторону, чтобы пропустить их.
- Патрон, - приветствовали они его, проходя мимо, внимательно всматриваясь в его лицо, в надежде понять цель его появления. И почему их босс из-за Бовуара прервала собрание.
Все знали, что Жан-Ги Бовуар является заместителем главы Сюртэ. Все так же знали, что он отличный следователь, а не просто адъюнкт шефа-суперинтенданта.
Инспектору Бовуару было предложено стать шефом-инспектором, но тот отказался, сказав, что быть просто инспектором для него - в самый раз. Он гордился, что является одним из бойцов.
Все агенты и инспекторы Сюртэ, услышав об этом, не просто зауважали его еще сильнее, а стали боготворить. Его начали называть патроном.
Хотя Бовуар себя таковым не чувствовал.
Эти мужчины и женщины, его коллеги, понятия не имели, что он сделал. А чего сделать не смог. Они шли мимо него, и каждое их «патрон» было для Бовуара подобно удару под дых.