- Насколько я знаю, обвиняемая персона сделала признание. Это так? – спросил прокурор, в профессорской манере посмотрев поверх очков на главу Сюртэ.
- Да, признание имело место.
- При проведении допроса, шеф-суперинтендант?
Прокурор не упускал возможности повторить должность Гамаша, чтобы обозначить - тот, кто занимает такой высокий пост, не имеет права на ошибку.
- Нет. Признание состоялось у меня дома, и было добровольным.
- Протестую! – Защитник вскочил с места, может быть чуть-чуть запоздало, решил для себя Гамаш. – К делу не относится! Признания в убийстве не было!
- Верно. Признание, о котором я говорю, не признание в убийстве, - согласился обвинитель короны. – Но оно привело к обвинению непосредственно, не так ли, шеф-суперинтендант?
Гамаш посмотрел на судью Кориво, в ожидании ее решения насчет протеста.
Судья колебалась.
- Отклоняется, - наконец сказала та. – Можете ответить.
- Ко мне пришли по своей воле, - ответил Гамаш. – И да, признание стало ключом, с помощью которого было построено обвинение.
- Удивило ли вас, что персона, подозреваемая в преступлении, появилась у вас дома?
- Ваша честь, - вступила защита, снова поднявшись на ноги. - Протестую. Субъективно и к делу не относится. Какое значение имеет – удивился месье Гамаш или нет?
- Поддерживаю. – Судья Кориво повернулась к Гамашу. – На это не отвечайте.
У Гамаша и не было особого желания отвечать на этот вопрос. Судья была права. Субъективно. Хотя он был не согласен, что к делу это не относится.
Был ли он удивлен?
Конечно, когда он увидел, кто стоит на крыльце его дома в крохотной квебекской деревушке, он удивился. Сначала было сложно сразу определить, кто там, в тяжелом пальто, с капюшоном на голове. Мужчина или женщина? Молодой, старый? Гамаш до сих пор слышал шуршание льдинок по оконному стеклу - затяжной ноябрьский дождь перешел в снегопад.
Вспомнив о том вечере сегодня, в июльскую жару, он почувствовал озноб.
Да. Это стало для него сюрпризом. Он этого визита не ожидал.
Хотя вряд ли назовешь сюрпризом то, что случилось потом.
- Не желаю, чтобы мое первое дело об убийстве оказалосьв апелляционном суде, - тихо проговорила судья Кориво, так, что услышал только Гамаш.
- Для этого слишком поздно, Ваша честь. Это дело началось в Высоком суде, тут и закончится.
Судья Кориво поерзала в кресле. Попыталась снова усесться удобнее. Но после этого странного тайного обмена репликами что-то изменилось.
Она привыкла к словам, как загадочным, так и любым другим. Ее равновесие пошатнуло выражение его глаз. Сам-то он знает, что выражает его взгляд?