— Может, попросим достойного Будимира ослепить чудовище?
— Ну ты прямо палач какой-то! — рассердился Жихарь, бросил дубинку, раскрыл руки и заорал, шагая вперед: — Дедушка Святогор! А вот и я! Свиделись все–таки!
Он подпрыгнул и повис у чудовища на шее.
— …Разве не знаешь ты, что в старые годы все богатыри как раз такие и были?
— Я слыхал немало о великом сэре Святогоре и его неслыханной силе, — ответил Принц, которого все еще пробирала дрожь. — Но всегда полагал его человеком огромного роста.
— Чудак ты! Сам посуди, устоит ли такое тело на двух ногах? Как же ему не подпираться хвостом? А кости старых богатырей ты, поди, видел, так что спрашиваешь? Нынче богатыри иные, вот как мы с тобой…
— Да, — сказал Принц. — Возможно. Ведь великий Беовульф тоже был скорее медведь, чем человек. Но вы, кажется, понимаете его речь? Я разбираю лишь отдельные слова, и, по–моему, старик в беде.
— Да еще в какой беде-то — упавшей скалой перешибло самую хребтину. Это, как мы и думали, не горы, а древняя богатырская застава. Он пришел сюда умирать, как и собирался. Думал заснуть спокойно и навсегда, а теперь терпит муку.
— Что мы можем для него сделать?
— То, что один воин для другого. Вот когда меня неизлечимо ранят, а я попрошу у тебя последний удар — откажешь?
Принц смешался.
— Можно было бы угостить его сон–травой, — соображал богатырь. — Но ведь ее у нас всего ничего, а ему копен десять надо, не меньше…
Святогор с хрустом поднял веки и вытолкнул из себя несколько слов, таких же тяжелых и замшелых.
Жихарь выслушал его, кивнул, взял побратима за руку и подвел к голове Святогора.
— Вот, — поклонился Жихарь и королевичу шею согнул. — Вот мой побратим, называется королевич Яр–Тур. Мы с ним на крови поклялись делить все пополам…
— Что вы собираетесь с ним делать? — шепнул Принц.
— Стой да молчи! Дедушка, ты дохни-то вполсилы, чтобы нам не перебрать, сам понимаешь.
Святогор приподнял голову над камнями, приблизил ее к самым лицам побратимов и фыркнул из ноздрей белесым паром. Запаха у пара не было.
— Дыши глубже, — велел Жихарь Принцу. Яр–Тур все еще ничего не соображал.
…Они легко взобрались наверх, так же легко наломали скал и стали сбрасывать их вниз, возводя над старым Святогором полагавшийся ему по богатырскому чину курган. Жихарь, волоча к вершине громадную глыбу, даже не запыхался.
— Он не мог умереть, не передав кому-нибудь свою силу, — объяснил Жихарь. — Не всю, конечно, иначе мы бы по горло ушли в землю. Так, а этот валунчик сюда положи. Вот и похоронили по всем правилам…
Яр–Тур никак не мог прийти в себя от внезапно обретенной силы, разглядывал руки и ноги, словно чужие.