Права и свободы, обретённые в новой России, — это юридически оформленное представление о личности как об абсолютной ценности, покушаться на своеобразие, индивидуальность которой государство не вправе. Несмотря на всю чудовищную бюрократию, которая, как и раньше, не ставит человека ни в грош, государственная забота о гражданах находит способы реализовывать себя во всё более качественных услугах. Деловые центры с принципом одного окна, постепенное сокращение бумажек, справок, согласований во всех сферах жизни — это как раз попытка вырвать власть над обществом у бюрократии.
Общий человеческий фон, который граждане не замечают и думают, что таким он был всегда, на самом деле изменился в течение последних 17 лет — с тех пор, как место руководителя государства занял Владимир Путин. Самое интересное, что он был избран на свой первый срок главным образом потому, что являлся руководителем силового ведомства, с которым наши люди привыкли ассоциировать репрессии как таковые. Общество поддержало его, считая, что он способен выполнить заказ на массовую расправу с чуть было не развалившими страну «чикагскими мальчиками», растащившими все промышленные активы олигархами, погрязшими в коррупции чиновниками. Граждане жаждали видеть, как в Сибирь потянутся составы, набитые всеми теми, кто превратил 90-е годы в нескончаемый позор и кошмар для русского народа.
Но новоизбранный президент ограничился точечным укрощением отдельных персонажей, не став призывать к ответственности всех, кто этого по-настоящему заслужил. И вовсе не из-за недостатка ресурсов, хотя и поэтому тоже. Просто это уже был человек нового времени, понимавший, чувствовавший, что каждая человеческая жизнь бесценна и именно это знание требуется постепенно внедрить в новую русскую государственную идею. Поэтому модернизация Путина вовсе не отрицает человека, не меняет реальность вопреки его интересам, как это было при Иосифе Сталине, в ней есть баланс между нуждами государства и базовыми человеческими правами.
По этой причине сравнивать наше настоящее с тем трагическим, хотя и, несомненно, великим прошлым нельзя. Это соотнесение некорректно, а главное — оно провоцирует нас воспроизводить снова и снова давно сданную в утиль людоедскую доктрину о том, что человек — это не более чем крупица, которой можно с лёгкостью пожертвовать во имя счастья детей и внуков. Как показал опыт, принесённые жертвы так и не смогли помочь построить идеальное общество всеобщего процветания, хотя, конечно, у той системы вещей, от которой мы уже довольно далеко ушли, были некоторые свои преимущества.