– Если узнаю имена тех, с кем она встречалась, назову их вам. Думаю, это кто-то из них.
– А мы проверим. Вспомните что-то еще – дайте знать.
Мы поднялись. Обменялись рукопожатиями. Ладони у Кори были сухие, как и глаза.
Уже на выходе Майло вдруг сказал:
– Еще одно, сэр. Вы дали нам устное разрешение на доступ к вашим звонкам. Не могли бы вы подписать соответствующую бумагу?
Кори посмотрел на него с прищуром.
– Вы серьезно? Я все еще в подозреваемых?
– Дело не в этом, сэр. Чтобы исключить человека из числа подозреваемых, требуется надежное обоснование. Проверим все в отношении вас – сможем двигаться дальше. Но если у вас с этим какие-то проблемы, мы поймем.
– Никаких проблем, черт возьми! Почему бы и нет? – Кори вернулся к самодельному столу, нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Майло. – Всё?
Майло прочитал.
– Пожалуйста, сэр, поставьте дату и распишитесь.
– О боже… – Ричард снова склонился над листком. – Держите.
Он прихватил стакан и ушел на кухню, где налил на три пальца джина и выпил, повернувшись к нам спиной.
* * *
Выйдя из дома, мы прошли к той стороне, что выходила к воде. Перилам, покрытым засохшим птичьим пометом, определенно недоставало внимания и заботы. Мимо проплыли несколько уточек. Пустой, заброшенный причал. Кружа вверху, пронзительно кричали чайки. Мы вернулись к «Севиль».
– Странный мужик. Сначала плачет, слезы льет, потом как будто… даже не знаю, как сказать, будто сухарем вдруг стал. Может, у него паранойя? Чтобы оба адвоката трахали Урсулу? Хотя, может быть, так оно и есть, а он просто научился смотреть в лицо реальности?
– И называть ее револьвером со взведенным курком?
– Да… В общем, несмотря на алиби, ты по-прежнему и в той же степени, как и до встречи, считаешь его подозреваемым. – Я рассмеялся.
– Знал, что ты так скажешь, – заметил Майло.
Дорога от квартиры Ричарда Кори в Окснарде до Лобо-Кэньон, где жила его бывшая супруга, занимала не больше тридцати минут.
– Как удобно, – сказал я. – Эти двое, хотя и разошлись, но далеко друг от друга не разъехались.
– Может быть, Ричард говорил правду насчет того, что они остались лучшими друзьями.
– Или только он так считал.
– Он не первый бывший, кто за это цепляется.
Мы уже мчались по 101-й, когда Майло, глядя в окно, сказал:
– Все думаю, как он описал ее сексуальную жизнь. Как-то странно.
– Странно, извращенно, противоречиво.
– «Люблю ее безумно, грязную шлюху».
– То сидит, убитый горем, то вдруг рассказывает, что она не носит белье, потому что всегда готова.
– Давай посмотрим, прав ли он. – Лейтенант набрал номер морга. Ему ответили, что тело привезли, но очередь до него еще не дошла.