На газовой плите шипело поджариваемое мясо.
Северцев с досадой вспоминал разговор с толстячком: этот Граф или Барон, видимо, оказался прав.
Раскладывая на тарелки жаркое, Аня перечисляла покупки, которые еще предстояло сделать.
— Да зачем нам все это? — позволил себе усомниться Михаил Васильевич.
— У нас все должно быть как в приличных домах, — улыбнулась Аня.
— На Каменушке у нас столовых и спальных гарнитуров не было, а дом был, мне кажется, приличным, — мягко возразил Северцев.
Аня погладила его по щеке:
— Не будем ссориться… — И перевела разговор: — Кстати, ты слышал о сокращении аппарата?
— А что?
— Звонила очень расстроенная Серафима Валентиновна.
— Это особа осведомленная… Что же она шепнула?
— А то, что хорошо читать в газетах о сокращении штатов, но плохо, когда тебя сокращают. У нее есть сведения, что у вас некоторые главки ликвидируют… А вдруг ваш? — голос Ани чуть дрогнул.
— Поедем обратно в Сибирь, — шуткой отделался Михаил Васильевич.
— Еще новоселье не справили! — напомнила Аня. — Мы свое там отжили, пусть другие поколесят с наше.
— Верно, верно, Анюта. Разве я с тобой спорю! Я, во всяком случае, никуда больше ехать не собираюсь.
— А если предложат?
— Объясню… Кончим этот разговор, Анна! Ведь мне никто и ничего не предлагал такого…
— У нас это делают просто: руки по швам и шагом марш, — собирая со стола посуду, не преминула Аня оставить последнее слово за собой.
Северцев развернул газету, пробежал глазами заголовки: «Новая провокация чанкайшистов на Тайване», «Реваншистская речь недобитого гитлеровца»…
— В мире неспокойно. Как бы опять не помешали нам строиться, — подумал он вслух.
— Папа, ты на Каменушке был? — спросил Виктор. — Как там?
— Конечно, был. Живут хорошо, стадион строят, новую школу отгрохали. Тебе, Анна, все поклоны шлют. Останавливался я у Обушковых. Хлебосолы, закормили прямо на убой.
— Будешь писать знакомым, передавай от меня приветы, — думая о чем-то своем, ответила Аня.
— Я давно хочу спросить тебя, папа, — снова вмешался в разговор Виктор. — А куда идут вольфрам и молибден с ваших рудников?
— Куда, говоришь, идут? — рассеянно повторил Михаил Васильевич. — Да как тебе сказать… Вольфрам и молибден породили сотни новых марок стали, сынок. Невиданной раньше прочности…
— А дамасская? — перебил Виктор отца.
— Это верно ты заметил. Но видишь ли, в чем дело… Некоторые сорта дамасской стали как раз и содержали вольфрам. Уже в наш век вольфрамовая сталь шла на пушечные стволы и бронебойные снаряды. А вообще-то, вольфрам нужен всюду: в металлургии, электропромышленности, в пиротехнике. Вот электрическая лампочка: нить в ней вольфрамовая. Лампы в приемнике сделаны с добавкой вольфрама, в телевизоре — тоже. Вот это и дает наш Сосновский рудник. Мы пришли в горы на смену гномам… — улыбнулся Михаил Васильевич.