После праздников сотрудники какими-то неведомыми путями узнали о предстоящем слиянии главков и стали работать спустя рукава. Появляясь в учреждении вовремя, расходились по комнатам и, ругая начальство, обсуждали новые штаты, оклады, предстоящие сокращения, возможности устроиться в другом месте, но обязательно в Москве…
Дисциплина падала. Приходилось по нескольку раз напоминать исполнителям, что они задерживают материалы, пробирать их за медлительность.
Северцев нервничал. Однажды он объявил на совещании, что нерадивых уволит немедленно, не дожидаясь реорганизации главка. Но и угрозы действовали мало. Организм учреждения был как бы частично парализован.
В середине ноября Михаилу Васильевичу позвонил Птицын. Справился о последних новостях и прежде всего поинтересовался, кого метят в начальники объединенного главка. Сообщил, что по совету врача живет за городом, на даче, и просил заехать к нему в воскресенье, чтобы поговорить о делах.
Ноябрь стоял на редкость теплый и сухой. В Подмосковье загостилась осень. Воскресный день выдался ясный. И Северцев решил навестить больного начальника.
Накатанный асфальт широкого шоссе слепил глаза. Машина шла быстро, плавно покачиваясь. Ехали смешанным лесом. Его сменила березовая рощица. На ветках лишь кое-где виднелись желтые листочки. Потом потянулась темная цепочка тонких елей. Миновали каменный мост через заиленную речушку, и машина свернула с шоссе вправо, в сосновый перелесок. Петляя вокруг пышных сосен и подпрыгивая на узловатых корнях, она проехала метров сто и уперлась в запертые ворота глухого зеленого забора.
Капитоныч заглушил мотор. Северцев вышел из машины, постучал в ворота. За забором басисто откликнулась собака. Вскоре щелкнул засов, приоткрылась калитка, и Северцев увидел Птицына в старой фетровой шляпе и рабочем комбинезоне, из-за пазухи выглядывал белый голубь. Хозяин с трудом сдерживал на длинной сворке огромную немецкую овчарку.
— Здорово, княже! — кланяясь в пояс, шутливо приветствовал его Северцев.
Птицын пропустил гостя в усадьбу, задвинул железный засов, пошел к конуре привязывать рычавшего пса.
Северцев с интересом огляделся. От ворот тянулась аллейка, обсаженная молодыми елочками. По обе стороны аллейки были разбиты большие клумбы. На них торчали желтые стебли увядших цветов. За клумбами в несколько рядов стояли яблони и другие деревца, видимо груши и вишни. Вдоль забора темнели заросли крыжовника, под ними на земле валялись желтые, переспелые ягоды. Михаил Васильевич удивился трудолюбию хозяина: на огромной территории участка каждый метр земли тщательно обработан. В глубине усадьбы сквозь разлапистые ветви старых елей просвечивал двухэтажный кирпичный дом, крытый красной черепицей, с большой застекленной верандой. Строение венчала остроконечная башенка кремлевского стиля с окошечками-бойницами.