Олег озадаченно почесал подбородок. Он и сам не «уважал» классиков, был далек от живописи, но не считал это большим минусом. Что касается скромности, он ответил следующее:
— Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице (Евгений Шварц)! Что толку, что твоя жена ходит в длинных юбках, скрывая ноги? Она замкнутая, забитая, закомплексованная. Вот как раз мужья таких скромниц и сохнут по вульгарным девицам!
— Не говори так о моей жене. Она по крайней мене умеет вкусно готовить и содержит дом в чистоте… и на нее не глазеют все, кому не лень.
— Хорошо, прости, но с чего ты взял, что Ангелина не умеет готовить и не содержит дом в чистоте? У нее взрослый сын. Второй муж с ней живет уже… Сколько лет? Кому-то повезло больше, чем тебе! О его жене мечтают другие, а ты спишь со своей, а снится тебе Ангелина!
— Ничего… настанет день, точнее ночь, когда он ляжет с ней спать, после того, как я ее поимею прямо на этом столе. И она сама ко мне придет за этим! — Леонид встал из-за стола, метко бросив карандаш в канцелярский стакан для ручек. — И посмотрим тогда, кому повезло больше: мне с моей «серой мышкой» или мужу Ангелины с ней — распущенной, вызывающей страсть и доступной не только ему.
Леонид подошел к окну, став спиной к Олегу. В его глазах светились искры гнева, лицо приняло злобный угрожающий вид. Леонид искал причины, ввергшие его в подобное состояние, и нашел только один ответ — ревность. Лишь на миг представляя Ангелину обнаженной на шелковых простынях, он терял над собой контроль. А представляя ее с мужем, который имеет возможность каждую ночь спать с ней на одной кровати, Леонид приходил в бешенство. Он старался не думать о ней хорошо. Искал изъяны, чтобы думать плохо. Старался забыть, чтобы не думать совсем. Но желание обладать этой женщиной вытесняло все другие мысли.
— Только не говори, что ты хочешь трахнуть Ангелину лишь бы доказать, что тебе больше повезло с женой, чем ее мужу? — вопрос Олега вывел Леонида из задумчивого состояния. — Это, по меньшей мере, не по-мужски. Одно дело поддаться страсти и крутить роман ради собственного наслаждения, чем ради желания досадить кому бы то ни было.
— Ее муж ничего не узнает, но я то буду знать о его рогах! — хитрая усмешка появилась на лице Леонида. — А Ангелину я просто хочу… Хочу до безумия! На столе, на диване, в машине, в лесу… И мне, если честно, все равно какие книги она читает, какую музыку слушает. Своей женственностью она меня заводит… Но я бы никогда не женился на такой женщине. Ангелина для меня может быть только любовницей — девочкой, снимающей усталость после напряженного дня. Игрушкой, — добавил Леонид, присаживаясь в кресло.