Молодые люди интенсивно гуляли, пытаясь высокой скоростью компенсировать нехватку времени. Однажды добегались до того, что пришлось остановиться – силы кончились даже у двужильного Петера.
– Кэтрин, хочешь посмотреть, как мужчина падает на землю и вырубается? Сейчас продемонстрирую, – предложил он, с трудом дыша.
– Лучше сядем. А то и женщина рядом с ним уляжется.
Молодые люди устроились на скамейке, с удовольствием вытянули одинаково длинные тощие ноги в узких джинсах и пыльных кроссовках. Ели мороженое, не разговаривали. Они часто молчали вдвоем – у них не было совместного будущего, их это не тяготило. На другом краю скамейки отдыхали крепкие потные мужчина и женщина средних лет. Явно утомившиеся туристы, которым надоело обсуждать достопримечательности. Вообще создавалось впечатление, что они активно свирепели: немчура понастроила чего-то мрачного и высокого, а ты бегай, высунув язык, фоткайся, чтобы доказать знакомым, что не хуже их. Мимо, трогательно держась за руки, брели парень с девушкой. Похоже, тренировали друг друга в иностранных языках. Она чирикала по-русски, он отвечал по-немецки. Вдруг мужчина громко обратился к своей спутнице на родном Трифоновой языке:
– Смотри-ка, наши суки вешаются на фашистов. Забыли сорок пятый, немецкие овчарки? Расстреливать их, проституток, подстилок дешевых, надо.
Девчонка услышала, зыркнула на соотечественника и мимоходом показала ему средний палец.
– Ах ты предательница, – рыкнул он. И выдал длинную матерную тираду.
Катю ощутимо затошнило. Ее прадед погиб в Великую Отечественную. Бабушка рассказывала, как в войну маленькой потерялась в лесу. Как наши солдаты, которым с рассветом надо было выступать на фронт, искали ее полночи. Один нашел спящей под деревом. Осторожно разбудил, накормил хлебом и тушенкой, потом на руках отнес в деревню. Но при чем тут Петер или прохожий влюбленный в русскую мальчик? Петер вообще спас незнакомку от общаги, поселил у себя без каких-нибудь условий. А этот козел хоть переночевать бесплатно пустит немку ли, россиянку ли? Не помня себя, Трифонова приблизилась к мужику и врезала ему в ухо. Ну, то есть с высоты своего роста ткнула кулаком куда-то вниз и прошипела:
– Ты мстишь немецким мужчинам, оскорбляя русских женщин? Иззавидовался, что здесь люди живут по-человечески? Не позорь победителей, не марай сорок пятый, жалкий ублюдок.
Спутница хама, уразумев, что наша нашего бьет, завопила: «Помогите, люди добрые!» Петер подскочил к своей девушке, схватил ее за локоть, шепнул: «Бежим». И поволок в какой-то переулок, из него в следующий, дальше в метро. Наконец, отдышавшись, Катя спросила: