Роджер отодрал ее от старика и бросил на землю. Русалка расплакалась, скривив детское личико. В амбаре, где были заперты жители деревни, зарыдали дети, заголосили бабы, а мужики ударили что есть сил в двери. Сжалось от горя и тоски Надино сердце. Эол покачал головой.
— Сильная тварь. Даже мне ее жаль.
Русалка забила зеленым хвостом. Упираясь руками в землю, попробовала уползти, но Роджер прижал ее сапогом к земле. Потом посмотрел на Надю через плечо, презрительно усмехнулся и, одним быстрым движением выхватив из ножен меч, отсек русалке голову.
Покатилась голова по склону, остановилась, глядя рыбьими глазами на Надю, — детское личико все еще сморщено от плача, щеки мокрые… И в ту же минуту словно тиски с сердца сняли. Царевна смотрела на русалочью голову и ничего не чувствовала. В амбаре разом все смолкли.
Эол отпустил ее, отступил на шаг, и царевна тяжело опустилась на песок.
Мертвецы на берегу таяли, как ночные тени. Остался лишь один. Он сидел на берегу в разорванной рубахе и гладил мокрой рукой кота. Из разодранной груди его текла кровь… Кот ткнулся деду мокрым носом под мышку, заурчал, старик что-то тихо прошептал ему, почесал за облезлым ухом, и оба призрака пропали.
Надя медленно встала и пошла к деревне. Роджер остался стоять над безголовым телом, в ее сторону не смотрел.
Царевна с трудом подняла амбарный засов, раскрыла двери. Люди выходили из амбара хмурые, старались не смотреть никому в глаза и молча расходились.
Появился рядом Эол, помялся немного.
— Роджер ушел.
Надя кивнула, опустилась на завалинку. Ни удивляться, ни сердиться — сил не было.
— Меня, как рыбу, выпотрошили, Эол. Устала.
— Пройдет до вечера, — пожал плечами бог. — Куда тебя отнести?
Надя посмотрела на него.
— А ты возьмешь и отнесешь? — Она перешла на «ты», но богу было безразлично. — Просто так? По доброте душевной?
— Нет. Меня попросил Роджер.
— Не думала, что ты такой отзывчивый бог.
Эол хитро прищурился.
— А ты попробуй! Попроси меня!
Надя улыбнулась. С трудом встала на ноги. Хотелось спать.
— Хватит врать, Легкокрылый! — примирительно попросила она. — Отвечай, откуда у Роджера право требовать от тебя услуги? Почему он не боится? Почему русалка его не разжалобила? Он чародей? Как я?
— Думаю, ты уже и сама догадываешься, что я отвечу.
Эол улыбнулся. Грустно. Кротко.
— Я не отказываю в просьбах родственникам.
— Кому?
— У него пять имен.
Надя отступила назад, чувствуя, как подкашиваются ноги. Мир вокруг закружился, застучала в висках кровь.
— Эрлик, Дит, Антака…
Надя оцепенела.
— Веселый Роджер.
Царевна замерла, как пойманная на обрыве лань. Перестала дышать.