– Существует ли хоть малейший смысл бояться тому, кто мертв от рождения, всю жизнь нынешнюю только и шастает по грани и за нее? – продолжала ворожея. Ее голос обрел странную силу, зазвенел в ушах, кровь застыла в жилах. Влад едва не поверил ей.
– Но… – запротестовал он, – я же говорю, хожу, дышу… ем, в конце концов… – та только вздыхала и качала головой, – смеюсь! – выдвинул Влад последний аргумент.
– А ведь ни нечисть, ни нежить не смеется, – заметила гадалка то ли ему, то ли самой себе. – Извини, мальчик. Конечно же, ты жив и даже здоров на удивление.
Симонов перевел дух и слегка приободрился. Рано, как выяснилось.
– Однако силы вокруг тебя бушуют нешуточные, – сказала она. – Убивали тебя недавно – это видно очень ясно. Наверняка убили бы, да только ты за ниточку одну-единственную ухватился и себя из бездны вытянул. Неудивительно, учитывая, кто ты есть, но испытание смертью – лишь начало, ты же сам понимать должен.
«Значит, с уничтожением землеройки действительно ничего не закончилось, а лишь началось, – подумал парень обреченно, но тотчас усмехнулся. Разговоры о смерти почему-то перестали пугать. Вспомнилась татуировка на запястье Кая и еще одна – очень похожая – на руке человека из сна. Он ведь и помог Владу очнуться. – Я схожу с ума», – подумал он, но и эта мысль не напугала. Наоборот – развеселила едва ли не до колик.
– Вытащи три карты, – велела женщина, доставая из-под белой салфетки с вышитыми на ней синими птицами стопку прямоугольников из рыжего картона и разваливая ее в центре платка. – Бери любую, потом переворачивай, – распорядилась она. – Не думай, не выбирай долго. Тебе все равно выпадет предначертанное.
Симонов сглотнул ком, вставший в горле, и потянулся за первым прямоугольником, перевернул его рубашкой вниз и уставился на существо с волосами в виде щупалец осьминога, белыми глазами и хвостом. Изображенное на карте чудо-юдо почему-то не показалось ему пугающим, скорее, просто непривычным. Цепи, тянущиеся к ошейникам коленопреклоненных людей, тоже не настораживали. Существо держало их в руках некрепко, но и отпускать не спешило. Если бы пленники захотели, вырвались бы и сами.
– А вот и он, твой старый знакомый, – сказала ворожея. – Дьявол.
– Дьявол? – недоуменно спросил Влад. – Но я не сектант.
– А это и неважно, – мягко пожурила его женщина. – Дьявол – лишь название, образ, обозначение. Гнетет и тянет тебя прошлое, а ты и рад на поводу у него идти, даже считаешь, будто все правильно, и путь твой – верный. Да только дьявол тащит в бездну.
– Я не собираюсь отступать, – твердо ответил парень, уже не раздумывая по поводу шарлатанства и не подозревая никого в кознях против себя. С Винта сталось бы подсунуть ему эту гадалку, чтобы отговорила идти на Фрунзенскую, но Кай до такого не опустился бы. Или Влад совсем не разбирается в людях, но тогда и жить не стоит.