На лестнице позади них послышались шаги. Герцог вернулся со своими людьми. Дэниел схватил ее за плечи.
– Лис, послушай меня…
– Поцелуй меня, – попросила она. Лицо Дэниела изменилось, словно только это он и хотел услышать. Он оторвал ее от земли и крепко прижал к своей груди. Покалывающий жар пробежал по ее телу, когда она целовала его все сильнее, крепче, полностью отпуская себя. Она изогнула спину и откинула голову, целуя Дэниела, пока голова не закружилась от этого блаженства.
Мрачные тени начали клубиться, закрывая звезды. Обсидиановая симфония. Но за всем этим – свет. Впервые Люс чувствовала сияющий сквозь тьму свет.
Это было великолепно.
И это было время уходить.
«Выбирайся, пока время подходящее», – предупреждал ее Билл. Пока она все еще была жива.
Но она не могла уйти сейчас. Все еще было таким теплым и красивым. Дэниел еще целовал ее с такой дикой страстью. Она открыла глаза – его волосы, лицо и сама ночь стали еще ярче и красивее, словно подсвеченные.
Это сияние исходило из глубин самой Люс.
С каждым поцелуем ее тело продвигалось все ближе к свету. Это был единственный настоящий путь к Дэниелу. Из одной мирской жизни в другую. Люс с радостью бы умерла хоть тысячу раз, если на другой стороне она снова сможет быть с ним.
– Оставайся со мной, – молил Дэниел, даже когда она уже чувствовала, что ее тело накаляется.
Она застонала. Слезы текли по щекам. Губы раскрылись в легчайшей улыбке.
– Что такое? – спросил Дэниел. Он не переставал ее целовать. – Лис?
– Это… Столько любви, – сказала она, открывая глаза, как раз когда огонь расцвел на ее груди. Огромный столб света взорвал ночь, посылая жар и пламя высоко в небо, сбивая Дэниела с ног и выкидывая Люс из смерти Лис в темноту, где ей было жутко холодно и темно. Дрожащая волна головокружения охватила ее.
Потом – едва заметный проблеск света.
В поле зрения возникло лицо Билла, парящего над Люс с озабоченным видом. Она лежала ничком на плоской поверхности. Потом дотронулась до гладкого камня под собой, услышала звук текущей неподалеку воды, почувствовала прохладу и затхлый запах. Она была внутри вестника.
– Ты меня напугала, – бормотал Билл. – Я не знал… То есть, когда она умерла, я не знал, как… Не знал, не застряла ли ты каким-то образом… Но я не был уверен, – он покачал головой, словно прогоняя эту мысль.
Люс попыталась встать, но ноги подкашивались и все казалось ужасно холодным. Она села со скрещенными ногами у каменной стены. На ней снова было черное платье с изумрудно-зеленой окантовкой, а изумрудно-зеленые туфли стояли рядышком в углу. Билл, должно быть, снял их с ее ног и поставил рядом после того, как она… После того как Лис… Люс все еще не могла в это поверить.