Через мгновение Люс оторвалась от Дэниела и уставилась в его глаза.
– Я так по тебе скучала.
Дэниел рассмеялся.
– Я тоже по тебе скучал эти… три часа. Ты… Ты в порядке?
Люс пробежала пальцами по шелковым светлым волосам Дэниела.
– Мне просто надо было подышать воздухом, найти тебя, – она крепко сжала его в объятиях.
Дэниел сощурил глаза.
– Не думаю, что нам нужно здесь стоять, Лис. Они, наверное, ждут тебя в приемной.
– Мне все равно. Я не вернусь туда. И я никогда не выйду замуж за эту свинью. Я никогда не выйду замуж ни за кого, кроме тебя.
– Шшш, – Дэниел вздрогнул, гладя ее по щеке, – кто-то может услышать тебя. Они отрубали голову и за меньшее.
– Кто-то уже услышал вас, – раздался голос из открытой двери. Герцог Бурбонский стоял, скрестив руки на груди и ухмыляясь при виде Лис в объятиях простого слуги. – Думаю, королю тоже стоит об этом услышать, – сказав это, он исчез во дворце.
Сердце Люс колотилось, движимое страхом Лис и своим собственным Она изменила историю? Должна ли жизнь Лис протекать по-другому?
Но Люс не могла этого знать, не так ли? Вот о чем ей говорил Роланд: какие бы изменения она ни вносила во время, они сразу же станут частью произошедшего. Но Люс все еще была здесь, так что если она и изменила историю, отшив короля, это, кажется, не имело значения для Люсинды Прайс в двадцать первом веке.
Когда она заговорила с Дэниелом, ее голос был ровным.
– Мне все равно, если этот мерзкий герцог убьет меня. Я скорее умру, чем откажусь от тебя.
Волна жара разлилась по ней, и она пошатнулась на месте.
– Ох. – Люс прижала руку к голове. Она смутно узнала это чувство, словно испытывала его тысячи раз до этого, но никогда не обращала на это внимания.
– Лис, – прошептал он. – Ты знаешь, что грядет?
– Да, – тоже шепотом ответила она.
– И ты знаешь, что я буду с тобой до конца? – Глаза Дэниела пронзали ее, полные нежности и беспокойства. Он не лгал ей. Он никогда ей не лгал. И никогда не станет. Она теперь это знала, видела. Он рассказал ей достаточно, чтобы она прожила на несколько мгновений дольше, чтобы поняла то, что Люс и сама уже начала узнавать.
– Да, – она закрыла глаза. – Но есть еще столько всего, чего я не понимаю. Я не знаю, как не дать этому происходить снова и снова. Не знаю, как снять проклятие.
Дэниел улыбнулся, хотя в его глазах стояли слезы. Люс не боялась. Он ощущала себя свободной. Свободнее, чем когда-либо раньше.
Странное глубокое понимание раскрывалось в ее памяти. Что-то становилось видимым, словно туман рассеивался в ее голове. Один поцелуй Дэниела откроет дверь, освободит ее от брака без любви с капризным ребенком, от тюрьмы ее тела. Это тело в действительности не было ею. Это была просто оболочка, часть наказания. Так что смерть этого тела совсем не была трагедией – это просто был конец главы. Красивое необходимое освобождение.