– Я что-то видела, Билл. То, чего раньше не знала.
– Например?
– Что она была счастлива, когда умерла. Я была счастлива. В экстазе. – Ее мысли метались. – Зная, что он будет ждать меня на другой стороне, зная, что я всего лишь сбегаю от чего-то неправильного и угнетающего. Что красота нашей любви переживет смерть, переживет все. Все это было прекрасно. Это было просто невероятно.
– Невероятно опасно, – коротко сказал Билл. – Давай больше так не делать, хорошо?
– Ты не понимаешь? с тех пор как я оставила Дэниела в настоящем, это самое лучшее, что произошло со мной. И…
И тут Билл снова исчез в темноте. Она услышала шум водопада, а мгновение спустя – звук закипающей воды. Когда Билл снова появился, оказалось, что он принес чайничек на тонком металлическом подносе и передал Люс чашку с чаем, от которой шел пар.
– Где ты это нашел? – спросила она.
– Я сказал – давай больше так не делать, хорошо? Но Люс была слишком погружена в свои мысли, чтобы действительно слушать его. Она впервые приблизилась хоть к какой-то ясности и готова была снова воспользоваться 3D – или как там он назвал это? Расщеплением? Она посмотрит свои жизни до самого конца, одну за другой, пока в одной из них не узнает, почему именно это происходило.
И потом она снимет проклятие.
Париж, Франция. 1 декабря 1723 г.
Дэниел выругался.
Выброшенный вестником на тюфяк из мокрой грязной соломы, он покатился и сел, прижавшись спиной к холодной каменной стене. Что-то холодное и маслянистое капало с потолка на его лоб, но было недостаточно света, чтобы увидеть, что это.
Напротив него было «окно» – грубо прорубленное в камне открытое отверстие размером едва ли с кулак. Через него пробивался лишь тонкий луч лунного света, а вот холодного ночного воздуха проникало достаточно, чтобы понизить температуру в камере почти до нуля.
Не видя крыс, шмыгающих по камере, Дэниел чувствовал их скользкие тела, копошащиеся в заплесневелой соломе под его ногами, и острые зубы, вгрызающиеся в кожу ботинок. Он пнул ногой, и послышался писк. Потом он подобрал ноги под себя и поднялся на корточки.
– Ты опоздал.
В своей беспечности Дэниел решил, что он здесь один, поэтому подпрыгнул, услышав рядом с собой сухой и хриплый шепот. Голос почему-то казался знакомым.
Послышался скребущий звук, словно металл передвигали по камню. Дэниел напрягся, когда самая черная часть тени отделилась от темноты и наклонилась вперед. Фигура передвинулась в бледно-серый свет под окном, где наконец можно было с трудом рассмотреть черты лица сокамерника.
Его собственного лица.