– Ведомо мне, атаманушко, что и Кузьма Петров теперь на воле, – поправил Гурия отец Киприан. Чубук от радости едва не в костер вытянул согнутые в коленях ноги, хлопнул себя ладонями по бедрам.
– Вот так новость мне еще! А вам-то откуда о том известно, святой отец? Ну-ка поведайте, где свиделись с Кузьмой?
– Да в том последнем сражении под Ромодановом и свиделись мы с ним, – неторопливо откликнулся отец Киприан, убрал котомку в сторону, сел, сгорбившись, бородой едва не до колен. – На самую малость опередил я гренадерские роты бригадира Хомякова. На последнем издыхании уже вбежал в село, наткнулся на ватагу Кузьмы Петрова, а он неподалеку от калужского перевоза волостное село прикрывал. Известил его, что солдаты в двух верстах от околицы, да и повалился на мураву отдыхиваться. Кузьма конного отрока послал в усадьбу к Чуприну. Мужики едва успели за бревнами вдоль плетней залечь, один подле другого, от мельницы на бугре и до речного берега. Редко легли, потому как, со слов Кузьмы, в селе осталось всего сот до семи ромодановцев. Хитрый Хомяков до поры до времени не хватал те толпы, которые самовольно разбегались по волости, решил главный костер затушить… И показались солдаты весьма скоро. Пушки конями везли, отцепили сноровисто и на село нацелили, а гренадеры по всему низкому лугу в несколько плотных рядов растянулись. Офицер с коня махнул белым платком, знак подал. А я уже знал по прежде бывшему сражению у Гончарова, что за этим знаком последует… Закрестился неистово и глаза в ожидании страшного грома закрыл…
Выпущенные из пушек бомбы прогудели над плетнями и взорвались так близко, что отец Киприан охнул и невольно схватился за клобук – не слетела ли голова? На Кузьму рухнула срезанная осколком ветка одной из берез, под которыми они вкупе с мужиками залегли вдоль околицы, на последних подступах к своему селу.
– Свят-свят! – перекрестился полулежа сумрачный Кузьма, столкнул ветку с плеча. За их спинами кто-то в беспамятстве кричал: «А-а-а!» Отец Киприан оглянулся – возле бомбой убитой лошади неистово крутился на одном месте посыльный отрок – из обрубка левой ноги, срезанной железом по колено, нещадно хлестала кровь. Отрок без конца вскакивал на здоровую ногу, пытался бежать прочь и валился на кровью захлестанную траву. К нему кинулись двое, подхватили на руки и понесли к церкви. Кто-то стонал и справа, медленно отползая по кустам ближе к ветряной мельнице на окраине села Ромоданова.
Офицер с коня снова махнул белым платком, и снова, срезав две березы, над землей прогудели бомбы. Пообок от отца Киприана и Кузьмы взвихрился столб огня и дыма вперемешку с землей. Качнулись и заскрипели размашистые деревянные крылья мельницы, словно она, напуганная небывалым на ее веку грохотом, хотела прикрыть глаза-оконца от сухих комьев, которые забарабанили по ее серым дощатым бокам.