Глава 2. С ватагой по Иртышу
Третий день дикие, людьми не хоженные дебри без троп, без жилья – царство лесной нежити.
Панкрат Лысая Голова остановился в растерянности, посмотрел по сторонам. Кругом деревья, обвешанные прохладным мхом, с обломанными ветрами ветками. Узкие лучи солнца сквозь редкие прогалы в кронах едва достигали земли.
Подошел Гурий Чубук, косо посмотрел на проводника.
– Потерял дорогу?
– А ее здесь и не было, атаман. Чутьем вел, а теперь, похоже, леший меня водит своей тропой потаенной. Кому же еще сделать такой свежий надлом? – И Панкрат глазами показал на куст, верхушка которого надломлена и повернута на восход. – Ништо, и мы не лыком шиты!
Панкрат присел на ворох листьев, быстро снял лапти, вынул подстилку из слежалой соломы и перевернул ее так, что место, где были пальцы, легло под пятку.
– Вот и вся хитрость мужицкая! – Панкрат, довольный принятыми мерами, усмехнулся. – Теперь леший будет водить нас путем неверным, а ноги пойдут туда, куда надо. Ступайте за мной.
– Сам ты, я посмотрю, лешак хороший, – буркнул Гурий и не очень уверенно пошел за проводником.
К вечеру по еле различимым приметам вышли на Черное поселение беглых. Лохматые, перепуганные, мужики долго не могли понять, каким образом Панкрат сумел найти к ним дорогу.
– Он у нас с лешим заедино, – отшутился Гурий Чубук – и к мужикам: – Да не тряситесь вы, ей-богу, зла вам не сделаем. Передохнем ночь, да и в путь. Нам не с руки здесь отсиживаться долго.
Поутру десяток крепких мужиков с самодельными рогатинами и кистенями пристали к Гурию.
– Здесь нам долго не промышлять, батюшка-атаман. Один раз пофартит, другой раз пронесет, да сколько лисе ни ходить в курятник, а быть воротником.
Старший среди беглых, косоглазый Игнат, о чем-то посовещался с Гурием, и отец Киприан услышал, как Чубук ответил:
– Коли вести твои верны, то нам такое дело с руки и не без выгоды. Веди к Иртышу, Игнат, – поднял ватагу в путь.
Незадолго до вечерних сумерек пятого дня пути вышли к Иртышу. Гурий и Игнат долго стояли над обрывом, словно кого-то ждали с часу на час. Потом атаман повелел ватажникам отойти на опушку приречного леса, костров не жечь, гвалта не поднимать и на обрыве не мельтешить без нужды.
– Ежели Филипп не обмишулился с известием, то сегодня гости будут непременно. Подождем, – сказал Игнат Гурию.