Она прижала его руку к своей груди, чтобы он почувствовал: она говорит правду. Теперь уже Майлзу казалось, что колокольчик в руках миссис Уайтинг звучит как пожарная сирена. Он попытался высвободить руку, но не смог из боязни опрокинуть Синди.
— Я должен идти…
— Нет, Майлз.
— Синди, — сказал он резче, чем намеревался, и наконец вырвался, и она опять сомкнула ладони на ходунках. — Синди, пожалуйста.
Ходунки пошатнулись, и он схватил Синди за запястье, то самое, которое она порезала двадцать лет назад.
— Все нормально, — сказала она, с видимым усилием подавляя эмоции. — Иди.
Вряд ли Бог есть, подумал Майлз. Его просто быть не может.
— Синди, — повторил он.
— Нет, иди. — Она отступала назад, волоча за собой ходунки. — Я в порядке.
Майлз тяжело вздохнул, а потом услышал свой голос:
— Ты не против, если я позвоню тебе на неделе?
Лицо Синди мгновенно прояснилось, и Майлз заподозрил на секунду, что до сих пор она ловко притворялась, заманивая его в ловушку.
— Правда, Майлз? Ты мне позвонишь?
Теперь главное не выдать своего раздражения.
— Почему нет? — спросил Майлз, у которого причин не звонить было больше, чем он мог сосчитать.
— О, Майлз, — она снова прикрыла ладонью рот, — милый, милый Майлз.
Милый, милый Бог.
Он едва успел добраться до раздвижной двери в патио, как она окликнула его. Ее лицо потемнело, это выражение Майлз помнил еще с тех пор, когда они были детьми, и означало оно некую страшную догадку.
— Майлз?
— Да, Синди?
— Там, во дворе? Когда ты вышел из машины? Ты остановился и с минуту стоял неподвижно. Будто… тебе хотелось убежать.
На сей раз Майлз прибег ко лжи, причем наиболее правдоподобной:
— Я вспомнил, что забыл кое-что, предназначавшееся для твоей мамы. Ты же знаешь ее — квитанции на все расходы.
Синди не спускала с него глаз.
— У меня возникла ужасная мысль, — медленно произнесла она. — Ты, заметив мою машину, понял, что я дома.
— Синди… — начал Майлз.
— Я могу смириться с тем, что ты меня не любишь, — оборвала его Синди. — Я мирюсь с этим всю мою жизнь. Но если я пойму, что ты не хочешь меня видеть…
— Мы старые друзья, — заверил Майлз. — Никуда я от тебя не убегу.
Она улыбнулась, и видно было, как борются в ней надежда и опыт, бьются на кулаках, и им вовек не одолеть друг друга. Нет, все-таки Бог есть, подумал Майлз, прощаясь. Кто бы еще сумел наслать на нас такую беду.
Вместо того чтобы размышлять о Боге, Майлзу следовало бы сосредоточиться на кошатине Тимми. Когда он приблизился к раздвижной двери, колокольчик миссис Уайтинг прекратил звонить. Это вывело Тимми из транса, ее раскатистое урчание смолкло, и в тот же миг она вытянула лапу и цапнула Майлза за тыльную сторону ладони.