— Завтра мне полегчает, вот увидишь.
— Дай сюда, — сказал Уолт, имея в виду банку с маринадом.
Он уже разделся до нижней облегающей майки, в каких выступают тяжеловесы, будто для игры в джин с Хорасом требовалась абсолютная свобода движений. Несмотря на выраженное пристрастие Уолта Комо ко всему сексуальному, Майлз подозревал, что открыть банку, с которой не справился другой человек, доставит ему даже большее наслаждение, чем секс. Поэтому Майлз его проигнорировал, поддел резиновую уздечку, крышка тут же щелкнула.
— Ты схалтурил, — возмутился Уолт. — Так любой сможет.
— Джин. — Хорас опять выложил карты на стол.
— Даже ребенок, блин, сумеет открыть банку таким способом. — Уолт посмотрел на ухмыляющегося Хораса: — То есть как джин?
— Шестьдесят девять плюс джин, — пояснил Хорас, вписывая 89 в таблицу их игр.
— Восемьдесят семь, — сказал Уолт, у него была своя арифметика. Он сердито подвинул карты к своему противнику.
Хорас отодвинул карты обратно:
— Сосчитай еще раз.
Уолт так и сделал, и спустя минуту у него образовалась иная сумма.
— Восемьдесят девять, — сказал он, а Хорас показал ему блокнот с уже вписанной цифрой. — Но ведь и ты мог ошибиться, — обиженно заметил Уолт. — Тебе такое не приходило в голову?
Хорас перетасовал колоду и дал Уолту снять.
— Приходило, конечно. Впрочем, я всегда стараюсь избегать простейших сценариев.
Уолт был слишком занят, собирая по одной карте в руку, чтобы услышать насмешку в голосе Хораса.
— Говорят, у вас появятся конкуренты, командир, — сказал он, когда наконец разобрался с раздачей и скинул парочку карт.
Дэвид разгружал холодильник, и Майлз, глянув на него искоса, отметил, что брат и ухом не повел. Майлзу хотелось бы думать, что и по его физиономии ничего прочесть нельзя, но Хорас уже с любопытством уставился на него.
— С чего вдруг, Уолт? — спросил Майлз как можно равнодушнее.
— Жанин сказала, что ее мать в «Каллахане» опять собирается кормить людей ланчами, — отрапортовал молодожен, выбирая одну из сброшенных Хорасом карт. — Вроде бы уже через месяц.
— Желаю ей удачи, — ответил Майлз, и он не лицемерил.
Почти все утро он провел в заведении Беа, куда был вызван электрик. Новости были неутешительными. На кухне «Каллахана» — да и во всем здании, если на то пошло, — не нашлось ни дюйма проводки, соответствующей стандарту, из чего следовало, что всю старую дедовскую проводку надо переделывать согласно действующим нормам. Ни Беа, ни Майлз не собрали бы требуемой суммы, не взяв кредита, но идти в банк обоим не хотелось, поскольку это означало обнародовать свои планы. Майлз в особенности настаивал на том, чтобы держать их затею в тайне хотя бы до конца октября, когда миссис Уайтинг обычно отбывает на всю зиму в теплые края.