Макс любил задавать подобные вопросы, когда ответ очевиден обеим сторонам и лучше всего игнорировать спрашивающего, — трюк, который Майлз так и не освоил.
— Нет, папа. Мы не общались полгода. Ты не знал, где я. Поэтому как ты мог мне рассказать?
— Ох, да знал я, где ты, — заверил Макс. — Только потому что мне семьсят, еще не значит, что я выжил из ума. У стариков тоже мозги имеются, доложу я тебе.
Майлз потер глаза костяшками пальцев.
— Хочешь сказать, ты на самом деле выиграл в лотерею?
— Не главный куш, — пояснил Макс. — Не все шесть цифр. Пять из шести. Но выручка была изрядной. Тридцать тысяч с лишком.
— Долларов?
— Нет, бумажных салфеток! — Макс выхватил салфетку из держателя. — Долларов, конечно, дурачок.
— Ты выиграл тридцать тысяч долларов?
— Больше, почти тридцать две.
— Ты выиграл тридцать две тысячи долларов, — исправил цифру Майлз, и Макс кивнул. — Ты лично выиграл тридцать две тысячи?
Макс опять кивнул, и Майлз задумался, как иначе поставить тот же самый вопрос. С Максом обычно формулировка играла решающую роль.
— Я и девять других ребят из команды капитана Тони, — признался Макс после длительного молчания.
— И каждый из вас получил по тридцать две тысячи долларов?
— Нет, каждому досталось по три тысячи. Когда десять человек скидываются на билет, выигрыш приходится делить.
Настал черед Майлза кивать. Выуживать правду из отца было одним из немногих удовольствий в их общении, а Макс с не меньшим наслаждением эту правду старался утаить.
— Сколько у тебя осталось?
Макс достал бумажник и заглянул внутрь, словно ему самому было крайне любопытно, какой суммой он располагает.
— На ланч хватит. Я не жмусь, как некоторые. И не боюсь тратить деньги, когда они у меня есть.
«Поэтому у тебя они так редко водятся», — мог бы прокомментировать Майлз, но перешел к другому вопросу:
— Ладно, папа, что тебя сюда привело?
— Судно «Лайла Дэй» довезло меня до Хилтон-Хед, но там они встали месяца на два, и я сел на автобус до Бостона, потом на другой до Вудс-Хоул, потом на паром — и вот я здесь. — Он ковырнул большим пальцем пятно на рукаве своей куртки. — Моя сумка в камере хранения на верфи.
— Как ты сюда добрался, с этим ясно, — сказал Майлз. — Но ты забыл упомянуть зачем.
— А что, — пожал плечами Макс, — это противозаконно — навестить сына и внучку?
Случалось, и нередко, когда Майлз проголосовал бы за введение такого закона, но пока он должен был согласиться с логикой отца.
— Я подумал, что смогу поднять вам настроение, — продолжил Макс и, поскольку на лице Майлза отразилось сомнение, добавил: — Я