похоронен в двух шагах от могилы его матери, но
Чарли Мэйн — совсем другой человек, его-то Майлз и хотел призвать к ответу.
И когда этот человек вынырнул из туманной дымки и сел на крыльцо рядом с ним, Майлз внимательно оглядел его, желая удостовериться, что перед ним гладко выбритый Чарли Мэйн, а не бородатый Ч. Б. Уайтинг. По-прежнему элегантный, с серебристой сединой, Чарли совсем не постарел, а на левом виске не было пулевого отверстия, образовавшегося в тот день, когда, направляясь в асьенду, тот, другой парень прихватил с собой оружие, купленное в Фэрхейвене.
Лицо у него было, как всегда, грустным, и Майлз сказал:
— Моя мать умерла, Чарли. — Он не хотел, чтобы тот вообразил, будто мать в «Страннике» наряжается в белое платье, перед тем как все они отправятся ужинать.
Чарли Мэйн кивнул, словно подтверждая: разумеется, именно это и должно было произойти. Но рта не раскрыл.
— Она ждала тебя, — продолжил Майлз.
— Я собирался приехать. Я хотел этого.
— Тогда почему не приехал? — задал Майлз вопрос, над которым он размышлял последние тридцать с лишним лет.
— Подрастешь — поймешь. Бывает, взрослые намереваются и хотят что-то сделать, но по разным причинам просто не могут.
От этих слов Майлз почувствовал себя маленьким мальчиком и заканючил, как десятилетка:
— Но тебе в ресторане подавали пропаренных моллюсков, даже когда их в меню не было.
— Ну, пропаренные моллюски — дело другое, — заметил Чарли Мэйн, отчего Майлз еще пуще разобиделся.
— Ты убил ее, — выкрикнул Майлз. — Ты убил мою маму.
— Нет. Боюсь, твоя мама умерла от рака.
— Откуда ты знаешь? Тебя там не было. Ты так и не приехал. Ты сделал ее счастливой, а потом нарушил обещание, и она умерла.
— А что мне было делать?
— Ты же сам сказал что.
— Я пытался.
— Врешь. — Майлз уже плакал, как не плакал с детства, теми слезами, от которых становится скорее хорошо, чем плохо. — Она ждала тебя не переставая.
— Тут ты не прав. Она перестала. Вспомни-ка. Только ты не переставал меня ждать. — Чарли Мэйн протянул руку и взъерошил Майлзу волосы.
Майлз посмотрел на себя и увидел, что он и есть десятилетний мальчик, и никем другим он никогда не был, а его жизнь мужа и отца ему только приснилась.
— Ненавижу тебя, — всхлипнул он.
— А я тебя, — добродушно ответил Чарли Мэйн.
— Почему? Я всего лишь ребенок.
— Потому что, если бы не ты, мы с твоей матерью сбежали бы вдвоем, как мы хотели. Ты помешал.
— Неправда! — взвился Майлз, зная, что это правда.
— Теперь ты понимаешь, как все обстояло на самом деле? — Чарли Мэйн легонько пихнул его локтем. — Ты убил свою мать, не я.