Николай Степанович взглянул на девушку, скромно стоящую подле его кровати за спиной Великого Ламы. Сю-Алым, проследив за его взглядом, представил незнакомку:
— Это моя внучка Бэль. Она перенимает мои навыки в лечении, и, скажу вам, небезуспешно. Вот уже с неделю она делает вам аккупунктурный массаж, после того как я ввожу вас в состояние транса. Она будет продолжать этим заниматься, но только уже без моего участия.
— Бэль, — обратился он к внучке, — выйди, наш гость тебя стесняется.
Девушка кивнула и выбежала из комнаты, удивив Николая Степановича своей необычно легкой, стремительной поступью.
«Летящая!» — тут же дал он ей определение. И сам удивился, как оно пришлось кстати.
Потом она приснилась ему во сне, улыбающаяся и манящая за собой куда-то вдаль. Он тянул руки, изо всех сил желая прикоснуться к ней, не упустить ее милый, словно сотканный из легчайшей прозрачной материи образ, который, казалось, не удержи, и он тотчас же растает перед тобой, как утренняя дымка под лучами восходящего солнца.
— Бэль, подожди! — в сладостном порыве шептал Николай Степанович и бежал, бежал вслед за ней с распростертыми руками, пока не проснулся.
После трехмесячного сеанса лечения, который сопровождался введением Николая Степановича в гипнотическое состояние, он стал чувствовать себя превосходно и благодарил за это Сю-Алыма от всего сердца, уверяя, что так хорошо не чувствовал себя даже до болезни. Однако Великий Лама, исходя из своего величайшего опыта, считал, что все эти начальные успехи в восстановлении здоровья художника следует еще долгое время закреплять.
— Теперь я буду лечить вас без всякого гипноза, Николай! От вас же требуется выполнять все мои рекомендации. Что касается физических упражнений, которые вам предстоит теперь делать самостоятельно, то поначалу они покажутся очень сложными, однако выполнять их все же придется, потратив на это немало усилий.
Николай Степанович соглашался на все. Ради такого чудотворного обновления он был готов на любые, даже самые неприятные экзекуции, на любые, даже самые не поддающиеся его немолодому телу упражнения. Он был готов находиться в монастыре сколь угодно долго, лишь бы… Лишь бы ежедневно в послеполуденное время после купания в холодном горном озере ощущать нежные, массирующие его спину руки Бэль, улавливать ее дыхание над своим ухом, слышать ее звенящий голос, а потом провожать ее, стремительно удаляющуюся, восхищенным взглядом и снова мучительно ждать следующего дня.
Любовь, ворвавшаяся в его творческую, чувствительную душу, всецело завладела сердцем. Она, как вездесущий благоухающий своей чистотой и непорочностью тибетский горный воздух, заполнила каждую его клеточку и принялась буйствовать, укрепляясь и заявляя о себе все уверенней с каждым днем.