Сигнализирование: папа Франциск как «ходячая притча»
За очень короткое время новый папа римский стал самым популярным лидером в мире с высокой долей позитивного отношения среди респондентов, принадлежащих к самым разным конфессиям. К нему благосклонны даже атеисты [450].
Такой энтузиазм во многом объясняется его искусством подавать сигналы: Франциск обезоруживающе продемонстрировал это умение сразу же после избрания, заявив о себе как о папе нового типа, и в дальнейшем проявлял его раз за разом. В отличие от большинства своих предшественников, этот предстоятель католической церкви во многом воспринимается именно сквозь призму целого ряда наполненных глубоким смыслом публичных символических жестов. Вспомним, как он перестал использовать папский «Мерседес-Бенц», предпочтя ему любимый народом «Форд-Фокус» [451]. Или как он специально задержался на площади Святого Петра, чтобы благословить и обнять человека, обезображенного тяжелой болезнью [452]. Или как он омывал ноги беженцам [453]. Все эти сигналы — очень внятное послание его кардиналам и его пастве, указывающее, как им следует вести себя по отношению к тем, кто обладает меньшим могуществом, чем они.
В каком-то смысле он стал «ходячей притчей», как назвал его в беседе с нами отец Томас Риз, старший аналитик издания National Catholic Reporter [454]. Те образы и моменты, которые он создает, становятся как бы современными иконами. Божественное начало воплощается не только в изображениях, висящих на стенах монашеских келий или в церковных приделах, но и в вирусных фотографиях в Instagram. Суть иконы осталась той же, традиция не прервалась.
Структурирование ради привлечения участников
Годы правления Франциска отмечены не только его символическими действиями, но и его энергичными реформаторскими инициативами: новый папа коренным образом изменил структуру Ватиканского банка, сделал более прозрачной ватиканскую администрацию в целом, а кроме того, поставил реформаторов на ключевые посты. В каком-то смысле это можно рассматривать как необходимую реакцию на коррупцию и окостенение церкви. Но, если посмотреть глубже, поступки папы говорят о том, что он убежден: церковь должна действовать по принципу «перевернутой пирамиды», то есть клиру следует заботиться о пастве, а не парить над ней в облаках [455].
Чтобы «перевернуть пирамиду», Франциск старается вынести власть из Рима и передать ее местным лидерам и их сообществам.
Возьмем так называемый Синод о семье, прошедший в 2015 году. Обычно синод — это собрание епископов, в ходе которого за закрытыми дверями обсуждают возможные изменения в религиозной доктрине и методах церковной деятельности. Однако на сей раз Франциск распорядился, чтобы предварительно в католическом мире распространили специальную анкету — дабы «вовлечь в нашу работу сами семьи, прислушаться к их радостям и надеждам, к их скорбям и тревогам» [456]. «Насколько мне известно, — отмечает доктор Томас Грум, профессор теологии Бостонского колледжа, — это первый в истории римского магистериума случай, когда высшее священство по-настоящему попыталось обратиться за советом к мирянам» [457].