Похоже, я даже перевыполнил задачу. Теперь этот деятель настолько боиться меня, что вряд-ли решиться причинить вред или обмануть. И тут мяукнул проснувшийся рысёнок.
— Что там, — подскочил и так испуганный староста.
— Да котёнок мой проснулся, — как можно равнодушнее ответил я, доставая малыша размером с крупного кота из котомки, — есть ему пора. Где там молоко?
— Параска!!!, — не своим голосом заорал мужчина, — где ты пропала, дура?
— Да не ори!, — цикнул я на него, — Испугаешь, он ведь ещё маленький.
Через десять минут рысёнок вылакал бутыль молока и снова уснул, свернувшись клубочком. Я уложил его обратно в котомку, а затем принялся укладывать припасы. Девять бутылей молока, шесть бутылей эля, хлеб и сыр едва поместились в рюкзаке. Естественно, я не стал демонстрировать чудесные свойства рюкзака, поэтому выглядел он как настоящий туристический рюкзак — переполненным. Придётся тащить всё это добро на своём горбу, ну ничего, мне бы только подальше отойти, а там я всё перепрячу. Мы договорились, что свинью заколют на следующий день и приготовят, а я прийду за мясом к вечеру. А пока я собрался навестить местного скорняка и обработать шкуры. Уж очень заманчиво получить одежду из шкуры волка и рыси. Тем более, что когда-то тут может и зима наступить. Кстати, нужно как то узнать, а близко ли зима?
— Ну, до завтра, — кивнул я старосте и направился к выходу. Остановившись на самом пороге, я взглянул ему в глаза и угрожающе добавил, — не надо за мной никого посылать, не то худо будет.
* * *
Я тащил тяжеленный рюкзак и матерился про себя. Это же надо так вляпаться. Можно разгрузиться каждую минуту и переложить всю эту тяжесть в потайные карманы рюкзака, но рядом идет пацан, которому никак нельзя показывать чудеса. И отправить этого пацана прочь никак нельзя, потому что именно он ведёт меня к дому скорняка. Да и тащит он мои шкуры, так что даже когда мы доберёмся к месту назначения, остаться одному не получится. Придется терпеть. И почему этот специалист поселился так далеко?
Мальчишка прицепился ко мне сразу же, как только я вышел из дома старосты. Тот так зыркнул на него, что даже мне, незнакомому с местными раскладами, стало ясно, что парню не сдобровать. Вот я и попросил его показать где живёт скорняк.
— Всё, почти дошли, — остановился мальчишка, — вон за тем холмом его дом. Давай передохнём, а то я сейчас сдохну.
Я не возражал, потому что чувствовал, что я сдохну сразу вслед с мальчишкой.
— Как тебя звать?, — спросил я его.
— Мать назвала Коди, а в деревне все кличут Плутом.