Принцесса фыркнула, полунасмешливо, полусердито.
— Читаю. Папа составил мне список, который я все равно не прочту, даже если просижу тут вечность. А еще я рисую. Вышиваю. Я даже начала шить со скуки, хотя мне вообще-то не положено. Хотела научиться играть на лютне, но для этого нужен учитель…
— И вы совсем не выходите?
— Вниз — нет.
— Вниз?..
— Ну… — Джоан смущенно уставилась в пол, — иногда, когда становится совсем тоскливо, я вылезаю на крышу.
Генри мысленно прикинул, как можно вылезти на крышу башни из комнаты. Теоретически, он смог бы это сделать, но до сих пор Генри считал, что по части способности к смертельным трюкам на большой высоте он был единственным в своем роде.
— И вы не боитесь высоты?
— Раньше боялась. А теперь нет. Совсем нет.
Он кивнул, мысленно отмечая и этот факт в череде остальных.
— Вы хотите еще что-нибудь узнать? — спросила принцесса после некоторого молчания.
— Наверняка. Но пока ничего в голову не приходит.
Он заметил, что она опять закусила губу.
— Что такое?
— Скажите мне, только честно… Со мной все очень плохо?
Генри покачал головой и улыбнулся. Джоан удивленно посмотрела на него.
— Вообще-то… Вообще-то, с вами все отлично.
— Правда?
— Правда.
И тут принцесса, до сих пор державшаяся очень по-взрослому — слишком по-взрослому для тринадцатилетней девочки, — сделала то, чего Генри никак от нее не ожидал. Она высоко подпрыгнула, хлопнула в ладоши и издала победный клич, достаточно громкий, чтобы из открытого окна он разнесся над замком и окрестностями.
* * *
Король ждал у основания винтовой лестницы. При виде Генри он вздохнул с видимым облегчением и нетерпеливо спросил:
— Ну как?
Генри покачал головой.
— Не здесь, ваше величество.
В кабинете король кивнул Генри на кресло у небольшого столика, столешница которого представляла собой шахматную доску из очень дорого дерева и слоновой кости. Фигур на столике не было.
— Раньше мы играли с принцем, — король заметил взгляд Генри. — Но в последнее время Джон редко ко мне заходит. Я потом обязательно заставлю тебя сыграть со мной.
Генри еле заметно поморщился. Он знал, что король играет из рук вон плохо, и каждый раз не мог понять, что лучше — честно выигрывать или поддаваться, проявляя верноподданнические чувства.
— Рассказывай. Насколько все плохо?
Генри внутренне улыбнулся тому, что отец и дочь задали ему почти один и тот же вопрос.
— Все не очень плохо. Во многом — сильно лучше, чем могло бы быть. Но в любом случае что-то сделать прямо сейчас нельзя.
— Почему? — нахмурился король.
— Хотя бы потому, что у принцессы начинается очень опасный возраст. Дети и безо всякого дракона становятся в это время ужасными, а уж с драконом… У принцессы сильный характер, и то, как она держится сейчас, показывает, что можно пытаться что-то изменить. Но это долгая работа. Даже если все пойдет как надо, у нее уйдут годы, чтобы научиться для начала просто контролировать себя в достаточной степени, чтобы не бояться находиться с людьми в одной комнате.