— Вот и хорошо. В данном случае чем меньше ты будешь понимать, тем лучше.
Ленни внимательно посмотрел на господина и кивнул. Генри хорошо его знал. Скорее всего, Ленни либо уже обо всем догадался, либо догадается достаточно скоро. Но Генри это не пугало. Если он и был в ком-то уверен, так это в своем слуге. По правде говоря, иногда Генри в нем был уверен больше, чем в себе.
— И когда вы едете?
Генри снова пожал плечами.
— Не знаю. Возможно, мне повезет, и король откажется от моего заманчивого предложения.
— Я бы на вашем месте не особенно на это рассчитывал, милорд.
Генри вздохнул.
— Иногда очень хочется надеяться на лучшее, — он потянулся и рывком поднялся на ноги. — Ты говорил, что у тебя хорошие новости.
— Ну, скажем так, были хорошие новости.
— Выкладывай.
— Сегодня праздник Жатвы, если помните. В селе неподалеку от замка ярмарка. Можно было бы наведаться туда… Хотя вряд ли это то, что нужно сейчас вашей светлости.
Генри улыбнулся.
— Ошибаешься. Это именно то, что мне сейчас нужно.
* * *
Уже стемнело, повсюду горели костры. Люди вокруг пели, хохотали, перешептывались в кустах и за амбарами. Время от время румяные и уже порядком развеселившиеся девицы обращали на Генри внимание, заливались громким смехом и пытались куда-то утащить, но он был слишком задумчивым и не сразу вспоминал, что в таких случаях полагается делать, а когда вспоминал, девицы уже исчезали.
Генри не соврал, сказав, что крестьянская ярмарка — это то, что ему было нужно. Здесь, вдали от каменных стен замка, было куда проще думать, даже несмотря на шум вокруг. Генри и так не часто бывал при дворе — его всегда тяготили как необходимость соблюдать этикет, так и бесконечные интриги, в которых у Генри никогда не было желания разбираться. Здесь, в Дернби, и с тем, и с другим было чуть лучше, чем в столице — но королевский герб, вырезанный на тяжелых дверях, все равно напоминал Генри о его долге перед сюзереном. Тот факт, что Генри состоял с королем в отдаленном родстве — двоюродный брат леди Теннесси, матери Генри, был женат на троюродной племяннице короля — ничего не менял. Король просил его помощи — значит, Генри должен был помочь. В вассальной клятве ничего не говорилось о размере помощи или тех случаях, когда сюзерену можно было отказать.
Генри не хотел этого делать. Он не хотел связывать себя такой ответственностью. У него было полно своих забот, да и вообще он плохо видел себя в роли опекуна драконообразной принцессы. Кроме того, в этом деле столько всего могло пойти не так, что казалось невероятным, как оно вообще может закончиться удачно. Конечно, король мог сильно преувеличивать насчет головы. Джона XII не зря прозвали Добрым, причем еще при жизни, что с королями случалось не часто. Но, когда речь шла о семье, характер короля мог круто меняться. А Генри был привязан к своей голове и плохо представлял, как сможет без нее обойтись.