Но Генри знал, что у него не было выбора. Не потому, что он не мог отказать королю. Он мог, если бы очень захотел. Он даже мог бы, скорее всего, отказаться так, что король понял бы его и не очень сильно рассердился. Нет, причина была в другом.
Генри помнил лицо принцессы, когда та прыгала и хлопала в ладоши. И вот этому лицу он не смог бы отказать. Даже если бы очень захотел.
— Милорд! Вы не соответствуете праздничному настроению простого люда.
Это был Ленни, пропавший некоторое время назад, и теперь возвращавшийся твердой походкой человека, который знает, что уже порядочно выпил, и старается этого не показывать.
— Боюсь, что да, Ленни. Знаешь что? Оставайся-ка ты тут, а я пойду обратно. Мне будет полезно прогуляться в одиночестве.
— Милорд! Я не могу отпустить вас одного!
Генри улыбнулся и вопросительно поднял брови.
— Конечно, милорд! — настойчиво продолжил Ленни. — Кто будет защищать вас от орды разбойников?
— В твоем состоянии, Ленни, ты сможешь их отпугнуть разве что могучим винным духом. Возвращайся. Девушки ждут.
Ленни неуверенно оглянулся к кострам, откуда доносились смех и пение.
— Все равно брать с меня нечего. Не волнуйся. Иди.
Ленни поклонился и удалился все той же уверенной походкой, всего один раз оступившись и один раз чуть не упав.
Генри стал пробираться к дороге. Самым опасным местом оказался темный проход между маленькими сарайчиками, Генри то и дело спугивал очередную парочку, а один раз даже, кажется, на кого-то наступил. На дороге стало чуть светлее, а громада замка вдали отлично указывала путь. Генри шел, задрав голову и глядя на звезды.
Некоторое время он восхищался своим благородным решением. Он смотрел на него с той стороны, и с этой, и снова с той, и находил, что это превосходный поступок, выгодно подчеркивающий положительные свойства его характера. Генри подумал о том, как гордился бы им отец, если был бы жив, и как довольна будет мать… Тут, правда, Генри понял, что идея взяться за воспитание тринадцатилетней принцессы, эпизодически превращающейся в большую летучую тварь, с точки зрения его матери вряд ли может называться удачной. Да и отец, скорее всего, затею бы не оценил.
Тогда Генри начал думать, что, возможно, он просто слабохарактерная личность, которую каждый может использовать в своих интересах. Многое подтверждало эту теорию, и он некоторое время грустил о собственной ничтожности и неспособности постоять за себя… Тут Генри споткнулся и чуть было не упал, после чего его голова перестала предаваться праздным мыслям и переключилась на более насущные задачи, например, как не свалиться в придорожную канаву.