— Джоан, — сказал Генри еще медленнее, — как они у тебя оказались?
— Я, — начала девочка, но у нее совершенно пропал голос, как будто она долго кричала на морозе, — я залезла в твою котомку.
— Зачем?
Она опустила глаза.
— Джоан! Зачем?
— Я хотела, — прошептала она, — я хотела найти своего дракончика.
Генри вздрогнул.
— Я хотела забрать его у тебя.
— И ты решила выкрасть его у меня? А раз не удалось украсть дракончика, то ты решила украсть письма?
Джоан замотала головой.
— Я хотела, чтобы ты решил, что он пропал, — начала она, запинаясь. — И тогда ты бы начал его искать, и искал бы, и тогда, я думала, ты понял бы… — она всхлипнула. — Я залезла в котомку, но там было полно этих дурацких писем, и я сначала просто вытащила их… А потом… Я подумала…
— Что ты подумала?
— Я подумала, что, может, если я посмотрю, что в них, я узнаю, почему тебя так долго не было, — шепнула она.
— И что? Ты узнала? — спросил он жестко.
Она подняла взгляд, и ее глаза вспыхнули.
— О, да! Я узнала! Много всего интересного! О тебе и о… ней, — последнее слово Джоан прошипела язвительно, с вызовом глядя на Генри.
На мгновение он замер. А потом шагнул к ней и с силой вырвал письма — Джоан покачнулась и упала на спину, ударившись спиной о книжную полку. Некоторое время она лежала, глядя на Генри широко раскрытыми глазами, а потом вскочила, отшвырнула стол в сторону, попав ему при этом по ноге, и выбежала за дверь.
Генри услышал, как Сагр окликнул ее на улице, потом раздались его шаги. Дверь распахнулась, и Сагр влетел в дом вместе с облаком морозного воздуха.
— Что случилось? Что, случилось, Генри?!
Генри молчал. Сагр выругался и выскочил обратно, громко хлопнув дверью.
Генри долго не двигался, глядя прямо перед собой. Потом он понял, что ему очень не удобно стоять, и с удивлением обнаружил, что стол так и продолжает лежать на его ноге. Генри поднял его и стал собирать с пола рассыпавшиеся письма, от которых все еще пахло духами баронессы.
Сагр и Джоан вернулись, когда уже совсем стемнело. Джоан прошла через весь дом прямо за свою занавеску. Сагр принес ей туда кружку отвара, потом вернулся к столу, собрал себе небольшой ужин, молча съел его и тоже пошел спать, так и не сказав Генри ни слова.
Наутро, за завтраком, к которому Джоан тоже не вышла, Генри решил положить всему этому конец.
— Надо уходить отсюда, пока все не замело, — бросил он нарочито небрежно.
Сагр молчал, глядя в свою миску. Генри повернулся в сторону занавески и услышал оттуда многообещающее шуршание. Занавеска отодвинулась, и Джоан подошла к ним. Генри вздрогнул, увидев ее лицо, но все же собрался с духом: