В конце концов, Мэри была верной и любящей женой.
Генри, внезапно осознавший, что он невесть что делает в доме у почти незнакомых ему людей, быстро собрался. Приехав в Тенгейл, он встретил взгляды матери и Ленни, молчаливые и от того особенно давившие на совесть. Неожиданно Генри вспомнил, что оставил дракончика на столике в безвестном трактире, и почему-то это страшно раздосадовало его. Он даже подумывал о том, не вернуться ли в этот трактир и попытаться отыскать фигурку — но в конце концов собрался и ушел в горы.
На дворе стояло самое начало декабря.
* * *
Его никто не встречал. Когда Генри вошел в маленький домик, ему вдруг резко стало холодно, хотя внутри было хорошо натоплено. Сагр ничего не сказал ему и только кивнул в знак приветствия, Джоан что-то буркнула под нос и тут же исчезла за занавеской, откуда не появлялась до самого ужина. Ели молча.
Встав из-за стола, Генри решил, что больше не в состоянии это выносить, и вышел чуть-чуть проветриться, но на улице дул резкий ледяной ветер, и он вынужден был тут же вернуться в дом. Генри еще немного посидел за столом, а потом пошел обустраивать спальное место в привычном углу. Сагр, проходя мимо, сухо пожелал ему спокойной ночи, Генри так же сухо ответил. И больше не было ни звука.
В молчании прошла неделя. Генри чувствовал себя отвратительно. Кроме того, что ему впервые в жизни было неуютно в этом доме, история с Мэри тоже давала о себе знать. Генри по-прежнему страстно ее желал, и чем больше он ее желал, тем холоднее он становился, а чем холоднее он становился, тем сильнее он ее желал. Он уходил на целые дни в горы, не взирая на холод, и возвращался разбитым и угрюмым — а в доме его встречали такие же угрюмые лица. Генри раздумывал о том, чтобы вернуться в замок — «раз ему все равно здесь не рады» — но там его ждали укоризненные глаза матери, и их он тоже видеть не хотел. Поэтому Генри продолжал бродить и молчать, по-прежнему не особенно замечая, что происходит вокруг.
Как-то раз он вернулся раньше обычного, потому что пошел снег, а Генри хорошо знал, что такое быть застигнутым метелью в горах. Сагр что-то делал во дворе, но Генри уже слишком замерз и устал, чтобы остаться ему помочь, и пошел сразу в дом. Войдя, он остановился, снимая теплую куртку, повернулся — и увидел, что Джоан сидит за столом и читает его письма. Генри громко вздохнул, она подняла глаза и побледнела. Некоторое время стояла гробовая тишина. Наконец Генри очень медленно и очень тихо спросил:
— Как у тебя оказались эти письма?
Джоан молчала. Она знала, что надо открыть рот и что-то ответить, но губы вдруг оказались очень сухими и слиплись друг с другом так, что их невозможно было разомкнуть.