Никто ей не ответил.
У нас было преимущество: мы находились выше и могли укрыться за скалами, но это преимущество в условиях численного превосходства противника и наличия у него транспортных средств ничего не значило. И патронов у нас кот наплакал, а предстояло продержаться до вечера.
Жандармы быстро взбирались вверх, потом поползли. Когда они приблизились метров на пятьдесят, послышались крики:
— Сдавайтесь!..
Мы открыли огонь. Бросили нашу единственную ручную гранату. Вероятно, кто-то из жандармов оказался ранен, потому что нападающие растерялись и остановились. Но за ними наступала новая цепь…
После первой атаки жандармы перегруппировались и снова перешли в атаку. Один из полицейских громко крикнул:
— Правый фланг, вперед!
Пронзительный командирский свисток не смолкал. Одни взвод стал обходить нас с севера. Наступающие оказались совсем рядом с нами, я даже мог рассмотреть их потные лица. Впереди шел жандармский офицер в расстегнутом кителе. Он командовал цепью и вел ее прямо на нас. Никола Чолаков прицелился и выстрелил. Офицер застонал, покачнулся и упал.
Вела стреляла редко и, поправляя сползавшие очки, то и дело выглядывала из-за камня, а Никола Чолаков дергал ее за полу, заставляя укрыться.
Бой продолжался и на противоположном склоне горы. Полиция подступала к нам с нескольких сторон. Откуда-то прибывали новые части. Когда стрельба утихала, шум моторов грузовиков доносился до нас совершенно отчетливо: они были уже совсем близко.
Вновь прибывшее пополнение рассыпалось в цепь, а из кузова грузовика начал строчить пулемет.
Георгий Чолаков, заместитель Деда, спустившись под прикрытием кустов к шоссе и обнаружив, что жандармов в том месте нет, настаивал на отходе. Дед послушался его. Некоторые из партизан бросили мешавшие рюкзаки и котомки — нужно успеть уйти. И я чрезвычайно удивился, когда из-за спин товарищей увидел Велу, согнувшуюся под тяжестью своего рюкзака. Возможно, это чисто женская практичность, нежелание бросать нужные вещи. Но нет! Вела подавала пример выдержки и самообладания в трудный час.
Под свист пуль мы пересекли шоссе; едва удерживаясь на ногах, перешли вброд реку и стали взбираться по крутизне на противоположный берег. Здесь пуля сразила самого молодого партизана — Ивана Неделчева, или, как мы его прозвали, Тошко. Он выронил из рук пистолет и беззвучно сполз по склону. Пуля попала ему в голову. Тодор Узунов был ранен и захлебывался кровью. Вела перевязала ему рану, а потом попыталась тащить его за собой в гору. Слава богу, мы вовремя подоспели и понесли раненого. Вела пошла рядом, ласково говоря ему что-то, а он смотрел на нее благодарными глазами. Мы почти оглохли от выстрелов, и поэтому слова Велы тонули в непрекращающемся гуле, который стоял у нас в ушах…