«Эх, — подумал Олег Петрович, выпрямляясь, — если бы… Ну если бы сейчас, прямо сейчас предстал бы некто и так сказал: «Дорогой Олег, я — золотая рыбка…» Что бы можно было заказать?! Бессмертие? — спросил Олег Петрович совсем как младенец и пошел, пошел от стола. — Славу?.. Молодость? Жизнь блестящую?» Олег Петрович усмехнулся.
«Для современного человека, — невесело подумал он, — в культуре, в традициях глубинных — истоки силы нравственной, моральная опора в жизни…» — и стиснул руки за спиной, предположил, например, такое: как если бы живы были отец и мать и он бы к ним приехал… Ну хоть на месяц или два к добрым, к любящим, к уважаемым старикам!.. В благословенный, в деревянный, в белокаменный городок, в свои истоки, где сад за окнами, и покой, и ласка, и душевность, где книги всюду, портреты «старины глубокой»… в дом, которого не было у него никогда, как вовсе не было родного города никогда, ибо какие ж с отцом-военным и активисткой мамой могли быть собственные пенаты?..
— Ну, кто?.. — бешено спросил Олег Петрович и послушал резкий стук, расцепив руки. — Кто там?! — Потом осторожно откинул все ж таки крючок на двери.
Неизвестный человек стоял в коридоре, очень худой, не двигаясь, тяжко сжимая зубы, кулаки его были опущены. Но стоял он настойчиво, даже устремляясь вперед, в старом, узком, длинном пальто, воротник его был поднят, а из-под кепки прямо на Олега Петровича горели, блестели и потухали дьявольские его глаза.
— А… — сказал Олег Петрович. — Вы… вы куда?! — сказал Олег Петрович.
Слабый, такой недостаточный свет был в коридоре, да и все двери слева так же, как двери справа, были притворены, только низенький Кирилл Афанасьевич с седой бородой, в мягких домашних валеночках, в меховой безрукавке с зеленым верхом жарил рыбу на керогазе.
— Витя, — забеспокоился Кирилл Афанасьевич, прикручивая керогаз, и приблизился. — Очнись! Они переехали — Иван Сергеевич, Вера Павловна!
— Они переехали, отсюда переехали! — подхватил с облегчением Олег Петрович. — Увы. — И даже ладони развел от сожаления. — Получили квартиру.
— А Хэм, — не двигаясь, сказал сквозь зубы человек, — есть?
— Кто?..
— Почитать. Хэмин-гу-эя.
— Нету, — вздохнул Олег Петрович. — Увы, нету.
Человек медленно, очень медленно, уничтожая, провел по нему глазами и пошел, почти не качаясь, прочь, к лестнице.
Олег Петрович поднял брови и поглядел на Кирилла Афанасьевича.
— М-да, — сказал ему добрый Кирилл Афанасьевич. — Рыбки не хотите?
Олег Петрович помотал головой. Кирилл Афанасьевич улыбнулся сочувственно и потрогал тихонько кончик бороды.