Мэй молчала. И когда Вэн уже испугался, что она онемела, ее губы шевельнулись и сказали:
– Теперь понятно.
– Что понятно? – обрадовался Вэн. (Не тому, что ей что-то понятно, а тому, что она заговорила.)
– Почему по этой Панели никуда не уйдешь.
– Почему?
– А ты не заметил?
– Что?
– Уши у тебя, как у мифокота, а вот глаза на мифоорла не тянут, – сказала Мэй, и Вэн скривился. – Не видишь, что все повторяется?
– В смысле?
– Ну… Сколько этих домов – четыре, пять? По-моему, пять… сейчас еще посчитаю. И фонарей столько же. Закончился один блок – и все пошло заново. Знаешь, гифки такие бывают бесконечные? Или как взяли кусок улицы и скопипастили миллион раз, или не миллион, а бесконечность, наверно…
– Ничего себе, – охнул Вэн и стал таращиться на дома.
– И мы как из зеркала в зеркало идем… Кто-то поставил такие зеркала по краям, понимаешь? Знать бы, где эти края и как они сделаны… Странно, что местные сами этого не замечают… или просто привыкли…
– Есть, – вдруг сказал Топ. Он сказал это тихо, но Вэн услышал. – Стойте тут, я вернусь.
– Не ухо… – попросил было Вэн, но Топ уже был там. Хлопнула дверь.
Они остались одни.
Вокруг высились одинаковые дома Панели. Невидимые зеркала, растворенные в тумане, повторяли их снова и снова, как клетки таблицы…
– А помнишь вот эту первую аксиому? – почему-то шепотом заговорил Вэн. – «Всегда и везде должны быть темень и туман», или что-то такое?
– Ну?
– Ведь если так, и если тут не может быть рассвета – тогда зачем нужна эта аксиома? Ну, например, – лихорадочно соображал Вэн, – например, аксиома «снег всегда и везде холодный». Зачем ее придумывать и учить в школе? Это же и так ясно, без всяких акс…
– Идем! – крикнул Топ, выглянув из другого дома.
– Ты как туда попал? – удивился Вэн.
– В смысле?.. А. Ну это же неважно, – сказал Топ. – Буц, вы никак не поймете элементарных вещей… Идемте сюда. Еле нашел по такому лимиту, и даже осталось немного…
Шут начинает шутить
Они вошли в дверь и закашлялись: так душно было там в сравнении с сыростью Панели.
Если первая клетка, в которой они побывали, казалась обыкновенным домом с пустыми коридорами, то эта сразу оглушила их многолюдьем и гамом, взболтанным в духоте. Она была как огромная общага: во все стороны расходились бесконечные ходы, пестревшие дверьми, из которых выбегали и галдели десятки людей. Там и тут висело белье, стекая прямо на пол (Вэн чуть не поскользнулся). Пахло пóтом, капустой и всем на свете. Под ногами ползали карапузы, о которых спотыкались дети постарше. Они носились по коридорам, везде получая по шее, и сбивали с ног всех, кто оказывался у них на пути.