– Ты вот что, – велел Тимофей-бортник. – Тебе перейти отсюда, не то выглядят снизу.
Масень Афанасий на это не ответил, только плечом дернул. Не для того выбирал березу, светлую, говорливую, чтобы на команды поддаваться. Не для того глаза раскрывал поутру, чтобы потом не глядеть. Не для того жил, чтобы не жить.
И опять стрекотнула сорока, как впопыхах наболтала...
10
Всполошился Якуш Двоежильный.
Большой, тяжелый, корявый и многодельный.
Якуш не привык прохлаждаться, тренькать без пользы языком, на припеке яица парить. Ждали его дела натужные, труды обильные, но бесполезные: сколько за жизнь наработано, столько и потеряно.
– Чего ждем? – сказал. – Солнце еще высоко, работная пора.
Силы у Якуша были, умения не занимать: набегали со стороны захребетники, подбирали чистенько, кому не лихо, одни руки ему оставляли, чтоб не сидел Якуш без дела, нарабатывал на новый набег. Его пограбят, а он дальше ломит, его опять, и он опять. Сидя теперь на полатях, сколько уж наготовил: дуплянки, ушатики, веретена с коробами, ложки, кузовки, жбаны с набирухами, – как унесешь да кому сбудешь?
– У меня, – сказал, – готовизны много. Чего с ней?
На это ему не ответили. Себя бы уберечь, со своими не пропасть, – какая тут готовизна?..
Нужда ум родит.
– Кто бы помог, – позвал Якуш, – я бы и поделился. В город снесем, еды наменяем, – чем не хорошо?
– Где он, твой город? – сгрубил Облупа. – Дымом ушло.
– Есть где-то. Не всех пожгли.
– Раз уж пошли жечь, – резонно возразил Голодуша, – чего бы им прерываться? Дело такое – раззадорит.
Но Якуш был упрям. Якуш не поддавался.
– Один-то, – сказал, – могли и пропустить. Стороной обошли. Боем не взяли. Мало ли чего?
– Один-то, – радостно сказал Облупа на зло запасливому соседу, – и мы пропустим. Тоже стороной обойдем. Ноги бить с твоей готовизной...
Якуш сник. Якуш пригорюнился. Всё шло к тому, что и на этот раз пограбят.
Понизу беда ходила в сапогах с набойками. Понизу пометы ставили, как огораживали перед отловом, зайцем кричали – в острых зубах. И пролетела большая, темная птица – не разберешь кто, воздух шелохнула крылом.
– Не к добру, – сказал Гридя.
– Не к добру, – сказал Голодуша.
– Нам и добро не к добру, – сказал Облупа, и все кивнули согласно.
– В землю захоронить, – догадался Якуш себе на удивление. – Всю готовизну. Лапником переложить. Песком присыпать. Пролежит до лучшей поры.
– Где она у нас, лучшая пора? – уныло возразил Гридя Гиблый. – Погниет в земле.
– Погниет – я опять наработаю. Чего там!..
Упрямый Якуш. Лошадь ломовая.
Таких только и грузить. На таких только возить.